Каким-то непостижимым образом Джоэль вдруг почувствовал, что эта комната имеет отношение к нему, а не к Калле. Это он нашёл её и теперь должен оберегать.
Он поставил фотографию на письменный стол и выдвинул верхний ящик. В нём оказалось множество карандашей, отсортированных по цвету.
Он выдвинул средний ящик. Здесь лежала чистая бумага, отсортированная по размеру.
Наконец, Джоэль выдвинул нижний ящик. В отличие от первых двух, здесь всё валялось вперемешку: использованные батарейки, сломанные карандаши и дешёвые фигурки ярких цветов, вроде тех, что находят в киндер-сюрпризах. Ещё там лежал карманный фонарик – он попробовал зажечь его, но ничего не вышло. Кроме этого здесь валялось с дюжину тонких четырёхугольных пластин. У каждой одна из сторон была обхвачена металлической пластинкой. Сдвинув её, он увидел полоску чёрной плёнки. Джоэль не знал, что это была дискета. Зато прямоугольную штуковину из прозрачного пластика он узнал сразу – магнитофонная кассета. У его мамы имелась целая коробка, набитая подобными вещицами. На кассете, которую он держал в руке, изящным почерком было выведено: «Записи Джонатана, октябрь-92».
К сожалению, в ящике не оказалось аппаратуры, чтобы послушать кассету. Отложив её в сторону, Джоэль открыл гардероб.
На вешалках висела чистая, выглаженная одежда, внизу стояла вычищенная обувь.
Заглянув в комод, он не обнаружил ничего интересного, кроме белья, носков и футболок.
Книжная полка висела вся на виду, и, казалось, что-то спрятать на ней было попросту невозможно, но Джоэль всё равно обследовал каждый сантиметр, прежде чем оставил её в покое.
Рядом с кроватью стояла тумбочка, из замочной скважины в дверце торчал ключ. Джоэль повернул его и, открыв, увидел ярко-жёлтую коробочку с прикреплёнными к ней наушниками. В окошке на верхней стороне виднелись два острия, и, когда он нажал на PLAY, они начали вращаться.
Он нажал STOP, уселся на пол и попытался вставить кассету. Это оказалось труднее, чем он предполагал, и только с третьей попытки у него всё получилось.
Джоэль надел наушники, и все посторонние звуки исчезли, утонув в музыке. Мягкий женский голос, шепча, поплыл над аккордами синтезатора:
Сначала Молли ругала Калле, потом перешла на Джоэля, потом снова взялась за Калле. Стаканы с водой тяжелели с каждой минутой, и Молли вся взмокла, удерживая их. Она попыталась положить руки на поверхность кухонной стойки, но стаканы были такими тяжёлыми, что даже это движение причинило ей боль, и она снова подняла руки перед собой.
– Я сейчас уроню их на пол! – закричала она.
Прошло несколько секунд, прежде чем она услышала голос Калле, донёсшийся откуда-то из недр дома.
– Тебе помочь? – с издёвкой поинтересовался голос.
– ДА-А-А! – завопила Молли.
Она прислушалась, ожидая звука шагов, но никто не шёл.
Вместо этого последовало:
– Скажи, что ты глупышка, которую легко одурачить. Скажи, тогда я помогу тебе.
– Пошёл ты!..
– Ну если тебе моя помощь не нужна, тогда я…
Молли закусила губу. Она подумала, что должен быть какой-то простой способ избавиться от этих проклятущих стаканов, просто она никак не может сейчас сосредоточиться. Молли заставила себя действовать последовательно. Она приложила ладони к краю кухонной стойки и попыталась втолкнуть на неё стаканы. Донышки плотно приклеились к вспотевшим ладоням, и она поняла, что ничего не выйдет.
– Я не шучу! – теряя остатки терпения, заорала Молли. – Немедленно сними их!
Стало тихо, и в этой тишине она услышала слабое тиканье. В поисках источника звука её взгляд переместился на полку с пряностями, висевшую над плитой. Раздражение сменилось удивлением, когда она увидела тикающий таймер для варки яиц. Он продолжал отсчитывать время, несмотря на то что стрелки стояли ровно на двенадцати. Не успела Молли сообразить, что таймер не стоит, а действительно отсчитал двенадцать, как по перепонкам ударил оглушающий звон. От неожиданности она уронила оба стакана на пол.
Даже Калле услышал пение таймера и звон бьющегося стекла. Он устремился на кухню и на пороге столкнулся с верещащей от ужаса Молли.
1