- Да как обычно, - рассмеялся я, - в стадии начала!
- Ну как же так? Ведь ты уже три года не можешь его закончить, а вот машины меняешь постоянно! Может, стоит перестать тратить деньги на автомобили и, наконец, завершить начатое? Ведь дом – это так важно, – укоризненно заметила папина мама.
- Не, бабуль, ты не понимаешь – ведь у меня весь бизнес завязан на спортивных машинах. Я не могу иначе, пока все не разовьется так, как я планирую.
- Ох, никогда я наверное не пойму, что это за бизнес такой – интернет, какие-то заказы через компьютер, - вздохнула бабушка.
- Так, а что тут понимать, все просто! У меня интернет-магазин тюнинга, все мои машины – мое, так называемое, «лицо». Я на них тестирую весь свой товар, потом о них пишут в журналах, показывают в передачах, люди смотрят на них на улице и, видя такую своеобразную рекламу на колесах, идут ко мне на сайт и заказывают себе понравившийся товар! – попытался объяснить я.
- Все равно не понимаю, как заказывают, как платят, где ты все это берешь, как им отправляешь, - продолжала сетовать бабушка.
- Не забивай себе голову, все путем! – подмигнул я ей, сворачивая на пригородную трассу.
Оставшуюся часть дороги мы посвятили обсуждению роста цен на бензин, дороговизны продуктов, размера пенсии, эквивалента которой мне с трудом хватало на недельную дозу бензина. Вспомнили о поздравительной открытке, полученной в преддверии 9 мая, с подписью САМОГО президента (при этом бабушка категорически отказывалась верить в то, что это размноженная копия и, возможно, сам президент вовсе не в курсе подобной инициативы со стороны своей администрации, ведь «подпись-то синяя, как настоящая»). Погрустили на тему простуды моей таксы и непрофессионализма мальчика ветеринара, не способного поставить укол с первого раза, краснеющего при этом, словно школьная выпускница на первом свиданье. Вспоминали, как мои родители, ежегодно привозили меня к ней на рязанщину, а сами отправлялись в тридцати дневное путешествие в Геленджик, на подаренной моему отцу на тридцатилетие «копейке». Как я воровал папиросы у деда, убегая в лес, прячась в кроне могучего столетнего дуба с белобрысой Наташкой, внучкой бабушкиной соседки и пытался курить, подражая пастуху Петьке. Как по вечерам, сидя за столом, при включенной настольной лампе с зеленым абажуром она учила меня вышивать крестиком, а я, нетерпеливый, постоянно прерывал ее, говоря: «Да понял я, понял» и в очередной раз прокалывал себе палец иголкой, регулярно соскальзывающей со слишком большого для моих детских ладошек наперстка. Как плакал потом, а она гладила меня по вьющимся волосам и вкрадчиво приговаривала: «У кошки заболи, у собачки заболи, у Сереженьки перестань», а я начинал плакать еще сильнее, так как не мог пережить страданий ни в чем не повинных животных.
Оставшиеся сорок минут пролетели незаметно. Сквозь тонированные окна моего купе, окрашенного по спецзаказу в снежный перламутр в придворном тюнинг ателье Nissan в Японии, мимо проносились изумительные по красоте пейзажи с величественными соснами и не менее величественными трехметровыми кирпичными заборами, сквозь стыки которых изредка виднелись пафосные замки «сильных мира сего».
- С прибытием! – на удивление доброжелательно произнес седовласый охранник и поднял шлагбаум.
Мы въехали на территорию санатория, и чем ближе становился основной корпус здания, тем больше волновалась бабуля.
- Смотри, какой фонтан, а вот там – танцплощадка! – сжимая мою руку, она словно помолодела лет на двадцать, - Сережа, останься со мной здесь до вечера, давай погуляем вместе вдоль берега.
- Ну конечно! – ответил я, паркуясь у входа.
Пройдя регистрацию и оставив вещи в номере, мы не спеша отправились в сторону водохранилища, ориентируясь по крику чаек и свежему ветру, закручивающем в своем танце тысячи сосновых иголок с аккуратно выложенной брусчаткой аллеи. Милые парочки пенсионеров, держащие друг друга за руки, радушно приветствовали нас и спешили напомнить, что скоро обед и, по слухам, подавать будут корюшку.
- Господи, дай мне еще немного времени, два-три года, так хочется вернуться сюда вновь на следующее лето, - бабушка облокотилась на резную скамейку и сняла сандалии.
- Да куда он денется, - уверил я, а сам подумал, что неплохо бы мне дожить до ее лет и при этом оставаться в такой же форме.
Мы ступили на раскаленный песок, и я зажмурился от солнечных бликов.
- Пойдем, посидим на бревнышке, - сказала бабуля, доставая из плетеной сумки свернутый плед.
В этот момент, в заднем кармане моих рваных джинс потертая Nokia запела голосом Джастина Тимберлейка.