А Рихтер лишь вспоминал свой окончательный перелом. Вспоминал то время, когда даже ненависть превратилась в фальшивое для него чувство, и не осталось больше ничего. А самым страшным злом оказалась не тоталитарная секта, не одержимый вождь, а ничтожный и тщеславный человек, обманувший всех – и самого себя.