— Что ж, хорошо, трое сыновей сэра Джона были жертвами и вне подозрений. А вы подумали о Тео? У него могли быть мотивы?
Колин внезапно остановился и уставился на меня.
— Есть ли у Тео мотивы? Лейла, он больше всего был заинтересован в смерти вашего отца. Но ведь вы не знали этого.
— Не знала чего?
— Что Теодор был влюблен в вашу мать.
Я отступила на шаг.
— Что?!
Лицо Колина стало отстраненным, голос бесстрастным.
— Тео было восемнадцать в то время, а вашей матери двадцать пять. Боже, как же была хороша тетя Дженни. Наш кузен не пытался скрывать от нее свои чувства. Он был ожесточен против вашего отца, Теодор ненавидел его, Лейла, и каждый это знает.
— Как странно… — Я подумала о том вечере, почти неделю назад, когда Теодор явился в мою комнату. Он вел себя со мной так странно, был так удивительно мягок и сентиментален, говоря о том, какую прическу делала моя мать. Я поняла ее теперь, эту странную манеру.
— А тетя Анна? Она деспотичная мать, не замечавшая ошибок сына. Возможно, она думала, что Тео должен получить Дженнифер. Или, может быть, она испытывала недобрые чувства к вашему отцу по неизвестным причинам. Тетя Анна также могла желать, чтобы наследство было разделено между меньшим числом братьев, и убила вашего отца, чтобы ее муж получил больше. Это возможно.
— А Марта?
— Ей было только двенадцать в ту пору.
— Есть еще бабушка Абигайль.
— Да, есть. И она тоже могла бы решиться на убийство, если приглядеться. Но зачем ей убивать своих сыновей? Она очень любила дядю Роберта, это было очевидно. И она обожала Дженни. Бабушка хотела разделить наследство поровну между тремя сыновьями, так что я сомневаюсь, что это она, хотя допускаю, что мы не должны полностью исключать ее.
Я выжидательно уставилась на Колина. Все это произошло так быстро.
— О Колин, кто же это может быть?
Он подошел ко мне и снова взял за плечи.
— Да, кто бы это мог быть, Лейла? И даже более важно, почему он это сделал?
— Как отчаянно я хочу вспомнить!
— Тогда возвращайтесь в рощу, Лейла. Идите, не медля, прежде чем этот коварный убийца заявит права на вас, как на жертву.
Колин вновь заключил меня в объятия, такие крепкие, что я едва дышала. Спрятав лицо у него на груди, я молча молила, чтобы этот кошмар кончился. Все, чего я желала сейчас, было любить этого мужчину и быть любимой им. Прошлое и настоящее были понятиями призрачными. Лишь наше будущее виделось реальным. Только моя жизнь с Колином с этого момента имела значение. И был лишь один способ покончить со всем этим кошмаром.
Глава 16
Снова ночь была полна долгих бессонных часов, перемежавшихся неглубоким сном, скорее, забытье без сновидений и без отдыха. Я приветствовала рассвет со смешанным чувством возбуждения и страха, нетерпеливо ждала начала дня и все же не хотела вступать в него.
Колин больше всего занимал мои мысли. Это было как во сне: его руки, его поцелуй, его признание. В свинцово-сером рассветном освещении, глядя из высокого окна на голые деревья, я спрашивала себя: «Неужели все произошло на самом деле? Мы действительно целовались, и обнимались в этой темной башне, и шепотом обменивались сведениями об убийце, мести и фамильной алчности?» Хотя это произошло всего несколько часов назад, хотя мы задержались в башне еще надолго после того, как были сказаны все слова, казалось, прошли столетия.
Я надела свое лучшее утреннее платье, тщательно заплела волосы в идеальные косы, готовясь к важному дню. Сегодня я собиралась пойти в рощу и снова попытаться вспомнить события, свидетельницей которых была двадцать лет назад. Но на этот раз все будет по-другому, поскольку теперь я уверена, что там был убийца. И на этот раз имело даже большее значение то, что я вспомню, поскольку моя жизнь теперь была в опасности. С каждым днем я жила, все больше опасаясь за свою жизнь. Убийца приближался ко мне, надо было спасать себя.
Я вошла в столовую с большим волнением. Марта и Тео мирно сидели за завтраком, я заняла свое обычное место и взяла себе тостов и джема. Наш разговор был легким и полным банальностей — обсудили недомогание тети Анны, посетовали на запаздывающую весну, поговорили о том, ставить ли на место старый одноконный экипаж. Когда вошел Колин, мое сердце екнуло. Неужели я никогда не привыкну к нему, к его близости, к его внезапным появлениям? Я надеялась, что нет, поскольку это было чудесное чувство — способность внезапно вспыхивать. Он сел напротив меня, вежливо улыбнувшись, и налил себе немного чая.