И таким образом, пока часы мягко отсчитывали два часа ночи, а ветер штурмовал мои окна, я начала пробиваться сквозь неуклюжий и архаичный литературный стиль доктора Уиллиса.
Глава XIV. Об инфекционных и злокачественных лихорадках по их разновидностям и других эпидемиологических заболеваниях.
Там я прочла следующее:
«Описав природу чумы, следуя порядку нашего трактата, мы должны вернуться к недугам, которые кажутся ближайшими к ней по природе. Главным образом это лихорадки, именуемые заразными и злокачественными, поскольку неоднократно замечено, что лихорадки иногда властвуют над всем населением и по интенсивности симптомов, массовым жертвам среди заболевших и большой силе инфекции редко уступают чуме. Тем не менее из-за того, что они имитируют тип септицемии, и не так массово убивают или инфицируют остальных, как чума, что они заслуживают наименования не чумы, но названия чумной лихорадки. Кроме того, есть лихорадки другого рода, злокачественные и инфекционные заболевания, более слабые, хотя они и являются инфекционными…».
Я пролистала несколько страниц. Очевидно, бубонная чума и другие чумные лихорадки не были мне интересны. Мне надо двигаться медленнее, тщательнее, чтобы обнаружить скрытый в этой книге «клад».
Доктор Уиллис продолжал описывать слабые лихорадки, сыпной тиф и прочие опасные заразные заболевания, ссылаясь на примеры таких знатных лиц, как граф Эссекс и графиня Кентская.
Я читала дальше.
«Потогонным средством здесь может быть только шкура жабы, хорошо очищенная солью, а потом вымоченная в лучшем вине и слегка пережженная в глиняном горшке. С наступлением осени этот недуг значительно ослабляет свою обычную свирепость, лихорадка ослабевает и многие выздоравливают…»
Здесь он все еще писал об эпидемиологических заболеваниях, которые косили свои бесчисленные жертвы. До сих пор после многих страниц кропотливого чтения не обнаружилось ничего относящегося к делу. Я уже собиралась захлопнуть книгу, заподозрив в ее внезапном появлении в моей спальне недоразумение или глупую шутку, когда мой взгляд упал на строчки:
«Кроме того, существуют иные лихорадки, при основных симптомах которых мы можем рассматривать отход их природы от природы чумы, в которых нет ничего эпидемиологического».
Мой взгляд спустился ниже, к словам «нет ничего эпидемиологического». Поменяв положение в кресле, я поднесла книгу ближе к глазам и продолжала читать медленнее.
«…Когда такая лихорадка только начинается — это что-то, похожее на гнилостный synochus; но излечить ее невозможно, и она всегда фатальна. Эта лихорадка, которую мы называем болезнью мозга, может развиться постепенно со вспышкой чрезвычайно опасных симптомов, их история связана с отдельными семействами. В частности, одно наблюдение, которое я сделал, неподалеку от Саммер Солстейс, касалось сына сэра Джеффри из Пембер-тауна в Пэрише, что к югу от Лондона. История гласит, что почтенный сэр Джеффри пострадал от того же жребия, что и его сын, которого теперь беспокоили симптомы лихорадки. Среди них были бред, сумасшествие, неистовство, помрачение сознания, сонливость, головокружение, тремор, конвульсии и разные другие расстройства головы, и они нанесли великий вред мозгу и нервам. После смерти сына и отца я имел возможность взглянуть на мозги обоих; имея позволение семьи исследовать природу Пембертаунской болезни, я нашел Пойсоново яйцо, каковое название я дал опухоли, которая вросла в ткани мозга и повредила артерии, так что ни один аптекарь не мог помочь и жертвы не могли избавиться от наследственного недуга. В Херсте, где сэр Джеффри и его сын оказались поражены болезнью мозга, были и другие больные члены семьи, которых ожидает та же участь, поскольку по воле Божьей опухоль эта врожденная, и возможности врачей здесь сводятся к нулю, болезнь мозга (Пембертаунская лихорадка) не поддается практическому излечению…».
Я долго сидела, упершись взглядом в эти последние слова, распахнутая книга лежала на коленях. Кроме небольшой ссылки, написанной в 1674 году Томасом Уиллисом, больше ничего на этот счет не было сказано. Следующая страница начиналась со слов: «Не менее частым симптомом лихорадки является диарея, или кровавый понос…». Изложенное не имело ничего общего с болезнью Пембертонов. Краткий пример, как и остальные перед ним, был лаконичным и впечатляющим, доходчивым и не требующим дальнейшего развития. Доктор Томас Уиллис из Англии Кромвеля был авторитетом по лихорадкам и мозгу и был вызван для лечения семьи в Херсте. Не эпидемиологическая и не заразная, как чума или инфекции, болезнь Пембертонов была типичной для их семьи и проявляла характерные свойства по линии рода.