– Синьора Ваннини знает, как обстоят дела, – вмешалась Майя. – Я ей все объяснила, – добавила она, испепеляя женщину взглядом.
– Что же, доктор: если вы не возьметесь за лечение Эвы, это будет настоящей катастрофой, – высказалась та, наплевав на молчаливые упреки Майи. – Бедному ангелочку и без того несладко живется: совсем одна, в доме, который разваливается на глазах. А мать шляется по всему миру бог знает зачем, и дочка для нее помеха.
– Прошу тебя… – попыталась Майя ее остановить.
– Нет уж, я расскажу. – Женщину буквально прорвало. – Знаете, сколько времени графиня Онельи Кателани не видела свою дочь? – осведомилась она с презрением.
Джербер не знал, но был уверен, что ему немедленно откроют возмутительную правду.
– Шесть месяцев! – в самом деле воскликнула Ваннини, показывая число на пальцах. – Даже на Рождество не приезжала. – Она бурно жестикулировала, и браслет с дикобразами позвякивал в такт ее речам.
– Пожалуйста… – тщетно просила Майя.
– У меня муж и трое сыновей, иногда и меня одолевает искушение взять да удрать от них, но я ни за что бы их не бросила, – упорно продолжала домоправительница. – А теперь, в довершение всего, Эва должна терпеть выходки воображаемого дружка.
Она разгневана и обижена по-настоящему, заметил Джербер. Как и Майя, она очень привязана к девочке. Насколько психолог понял, синьора Ваннини занималась уборкой и готовила еду. Каждый вечер возвращалась в городок Сан-Джиминьяно, к своей семье.
Домоправительница собиралась продолжить инвективу, когда Джербер увидел, как в дверном проеме на миг показалась белокурая головка. Она тут же исчезла, но Джербер кивком указал на дверь, открытую в коридор, и быстро приложил палец к губам, подавая Ваннини знак умолкнуть.
Он задавался вопросом, где все это время находилась девочка. Теперь он это знал.
Отставив пустую чашечку и вставая из-за стола, доктор проговорил:
– Теперь настала пора познакомить меня с Эвой.
7
Они немного помедлили, дав девочке время вернуться к себе в комнату. Услышав, как этажом выше хлопнула дверь, Джербер и Майя стали подниматься по лестнице.
– Я бы хотел остаться с ней наедине, – сказал он девушке, когда они подошли к порогу комнатки.
Та не возражала.
– Как скажете, доктор.
В зеленых глазах Джербер прочел надежду и тревогу. Не хотел бы он увидеть разочарование в этом взгляде.
Он постучал в дверь. Но потом решил войти, не дожидаясь приглашения.
Последний закатный свет багровым отливом медленно отступал к окну, открывая дорогу вечерним теням.
Мебель в комнате была и современная, и старинная. Кровать под балдахином, внушительный белый шкаф. У стены – секретер девятнадцатого века, на нем – компьютер с радужными наклейками: единороги. Обои с веселенькими маргаритками, явно относящиеся к более позднему времени, чем вся постройка. Много игр, целая полка плюшевых зверушек.
Эва сидела на персидском ковре, спиной к двери, ее согнутые в коленях ноги были вытянуты в сторону и походили на хвост маленькой русалки. На ней было темное платьице и красные бархатные тапки. Длинные золотистые волосы падали на спину. Она баюкала куклу, напевая колыбельную песенку.
– Можно? – спросил психолог, надеясь, что девочка обернется на голос.
Но Эва будто бы его не заметила.
Джербер не стал падать духом. Такое часто случалось с его пациентами: дело не в упрямстве и не во враждебности, они просто хотят сначала оценить, можно ли доверять пришельцу. Их внимание приходится завоевывать. И это справедливо. Не снимая плаща, Джербер тоже сел на пол и скрестил ноги. Поза довольно смешная, и он надеялся вызвать у девочки улыбку, когда та обернется и поглядит на него. Но все оставалось по-прежнему.
– Какая у тебя красивая комнатка, – похвалил доктор, чтобы сломать лед. – Теперь я понимаю, почему ты не хочешь выходить из дому.
Девочка промолчала; она по-прежнему качала куклу и напевала песенку.
– Думаю, кто-то предупредил тебя, что я сегодня приеду, – продолжал Джербер.
Эва всего лишь кивнула.
Джербер воспринял это как поощрение к дальнейшей беседе.
– Кто говорил с тобой обо мне – Майя? – спросил он в надежде, что беседа завяжется.
Никакой реакции.
– Значит, синьора Ваннини, – заключил доктор.
На этот раз Эва еле заметно покачала головой и резко прервала песенку. В комнате воцарилась тишина.
Хочешь заставить меня поверить, что это был твой невидимый дружок, подумал психолог. Хитрый ход: сразу заявить о его реальности, размышлял он. Следовало ей подыграть, но действовать нужно осмотрительно.
– Если ты ждала меня, то знаешь, зачем я пришел, – заявил доктор, давая понять, что ему безразлично, кто предупредил девочку.