Как только он прибыл в университет, все повторилось. Студенты начали косяками валить в кабинет к Стивену. Одна студентка после лекции попыталась поговорить с Роджером о двух сданных работах, результаты которых так и не получила, и он сорвался. Он вскинулся на нее, не стесняясь в выражениях. Но при мне этого не упоминал. Об этом я услышала от Стивена, после того как разъяренная по понятной причине мать студентки позвонила ему и устроила скандал. Он постарался отыскать Роджера – это пыталась сделать и мать студентки, – но Роджера и след простыл. Отчитав студентку, он покинул здание и направился в неизвестном направлении. Не сомневаюсь, он направился в Дом Бельведера.
– Боюсь, у Роджера могут быть проблемы, – закончил Стивен. Я почти видела, как он морщится от необходимости быть прямолинейным.
– Мне нечего тебе ответить, – сказала я. – Я пыталась с ним поговорить, но ничего хорошего из этого не вышло. Я думаю, он понимает, что дело плохо, но не знает, как действовать.
– Как бы то ни было, – ответил Стивен, – мать этой студентки собиралась звонить декану. Возможно, мне удалось убедить ее этого не делать. Если же нет, Роджеру придется объясняться перед ней.
Убедить ее Стивену не удалось. После того, как я положила трубку, телефон зазвонил снова: на этот раз Роджера искала декан. Она была очень недовольна. Она сказала, что ждет профессора Кройдона в своем кабинете назавтра, в восемь тридцать. Я ответила, что передам ему, и она повесила трубку. Вернувшись в тот день домой, Роджер ни словом не обмолвился о событиях дня. Я ждала, пока он сам не сознается, не расскажет свою версию случившегося утром, какой бы разбавленной оправданиями она ни была, но нет. Ни слова. Я продолжила выжидать, но, в конце концов, когда мы укладывались спать, я сдалась и передала ему, что первым делом с утра его ждет встреча с деканом.
– Не могу, – сказал он, – у меня занятия.
– Кажется, она нашла кого-то, кто сможет тебя подменить.
– Неужели? – Роджер покраснел.
– Она сообщила мне об этом лично. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Нет, – ответил Роджер, и на этом разговор был окончен.
Я была так зла на него. Я ведь была его женой. С кем еще, если не со мной, ему можно было это обсудить? Но нет. С тех самых пор, когда я намекнула на правоту студентов, я стала заклятым врагом. Прекрасно. Раз он был таким упертым, то я решила: пусть поступает, как знает. Пусть с ним поговорит декан.
Разговор состоялся, но не в ее кабинете. Роджер не явился к ней в назначенное время. Он пришел в аудиторию и выставил за дверь назначенного Стивеном заменяющего преподавателя. Вскоре об этом узнала декан. В конце занятия она поджидала его у двери в аудиторию. Не знаю, что сказала ему Фрэнсис, но, можешь не сомневаться, она высказала все без обиняков. На Роджера это никак не подействовало. И ситуация стала просто отвратительной.
Со мной связался ректор, хоть и немногим позже, чем я ожидала. Один из доцентов, мой хороший знакомый, написал мне письмо по электронной почте о встрече Роджера и декана. Я прочитала его, когда еще была в университете, и была убеждена, что, как только я вернусь домой, на автоответчике меня будет ждать сообщение от кого-нибудь из администрации. Но автоответчик был пуст, и я заволновалась. Зная декана, она ни за что не оставила бы фокусы, которые он выкинул перед студенткой, да и перед ней, безнаказанными. Книги и статьи Роджера, может, и исчислялись полками, но у всего есть предел. Как ты уже понял, Роджер умолчал и об этой стычке. А я не рассказала ему о письме. Мы сидели и смотрели новости, убивая время перед сном пустой болтовней. Ну, точно два сапога.
Мотивы его поступков становились все более необъяснимыми. Я знала, что им движет гордость: свои навыки преподавания Роджер ставил в один ряд с эрудицией, и в открытую заявить, что он не справляется с работой, было бы осквернением десятилетий успеха. Еще я знала, что им движет страх. Он и так потерял слишком многое, начиная с родителей и продолжая Тедом. Возможность того, что к списку присоединится еще и его карьера, должно быть, вселяла в него ужас. Я могла понять, как синтез чувства собственного достоинства и тревоги заставил его отказаться от предложения Стивена. Я понимала, почему он отверг и мое. Мне это пришлось совсем не по душе, но я понимала, почему. Единственное, чего я не могла понять, так это почему он так ведет себя с деканом. Роджер очень хорошо осознавал свое положение, которое коренилось в знании своего места на кафедре и в кампусе. Что бы он ни думал об администрации и ее представителях, при встрече он делал все возможное, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения. Поэтому-то его решение пропустить встречу с деканом – особенно с такой самоуверенной женщиной, как Френсис, – шло вразрез со всем, что он делал раньше. И это была намеренная пощечина. Приглашение к катастрофе.