— Они приняли наше предложение.
— А плохая?
— Теперь нам остается только продать наш дом и купить эту усадьбу.
И всего-то? Как говорила Скарлетт О’Хара, я подумаю об этом завтра.
Среда, 11 марта
Сегодня пришла домой в девять вечера, совершенно обессиленная. В семь часов мне пришлось позвонить Клэр и попросить ее задержаться. Она согласилась, но было понятно, что ей это начинает надоедать. Ребекка выхватила у нее трубку.
— Когда ты придешь? Я получила пятерку за чтение, а Шарлотта Парсонс разбила коленку и заляпала меня всю своей кровью. А еще я…
— Ребекка, — мягко сказала я. — Мама сейчас очень занята, расскажешь мне потом, ладно?
Два поезда столкнулись на маленькой станции сразу за Бирмингемом, а моя шестилетняя дочь рассказывает мне о своих маленьких школьных бедах. Ник назначил меня ответственной, отправив на место происшествия съемочную группу с оборудованием для спутниковой передачи.
В конторе творилось черт знает что. Телефоны звонят не переставая, Лондон хочет новостей, информаторы торгуются, обезумевшие родственники пытаются узнать, что происходит. Мы сделали специальный выпуск новостей к четырем часам, и я бежала в студию по коридору, крепко зажав в руке кассету и перепрыгивая через коллег и кофейные столики на колесах. Без ложной скромности могу сказать, что я умею сохранять спокойствие посреди хаоса, и родительский опыт очень помогает в этом. Если вы можете сохранять спокойствие, когда у одного ребенка истерический припадок, а другой намеревается сверзиться с лестницы, то справитесь и с небольшой железнодорожной катастрофой.
Вечером Ник похвалил нашу команду и меня лично. Пара-тройка коллег тоже выразили свое восхищение, и я была на седьмом небе от счастья, но от усталости еле стояла на ногах. Наша команда явно поработала гораздо лучше, чем команда Майка, но я не скажу ему этого сегодня. Майк явился домой уже после полуночи, взвинченный до предела. Мы сидели на кухне, поглощая бокал за бокалом вино, зная, что завтра пожалеем об этом.
Суббота, 14 марта
Ребекка до сих пор дуется на меня за тот разговор по телефону. Я специально встала пораньше во вторник, чтобы она могла почитать мне вслух и показать пятерку за чтение, но напрасно. Она начала привыкать к Клэр и все больше полагается на нее. Вчера она принесла из школы рисунок. Там был большой красный дом, к которому вела широкая зеленая дорожка. Из трубы валил дым, а на лужайке перед домом гарцевал ее (Ребекки) трехногий пони. Наверху было написано «Для Клэр». Не «Для Мамы».
Я увидела рисунок только сегодня утром, когда убирала ее комнату.
— Какая красота, — сказала я.
— Это для Клэр, — отозвалась Ребекка, не глядя на меня и старательно заплетая в косичку хвост лошади Барби.
— А мне ничего не нарисовала?
— Ничего. Нам много задали по чистописанию.
— А где твоя тетрадь? — спросила я, внезапно осознав, что в горячке работы уже неделю не проверяла ее чистописание.
— В портфеле, где ж еще? — ответила Ребекка. Я открыла Тетрадь и увидела, что она занималась чистописанием каждый вечер вместе с Клэр. Клэр также проверяла ее задание по чтению.
До меня дошло, что я больше месяца не разговаривала с учителем Ребекки. Я теряю связь со своими детьми. Каждое утро Клэр везет Ребекку в школу, проверяет ее портфель, спортивную форму, флейту, целует ее на прощание. Именно с Клэр учительница говорила о том, что Ребекка не хочет играть на спортплощадке, о ее успехах в чтении или о том, что она отказывается есть манную кашу. Клэр ничего мне об этом не сказала — наверное, не сочла нужным, так как могла разобраться сама. Я услышала об этом только на родительском собрании. Ребекка давно перестала жаловаться, что она не может найти то или это — если что-нибудь потерялось, Ребекка просто говорит, что Клэр знает, где это.
На этой неделе мне приходилось задерживаться почти каждый вечер. Куча новостей, жесткие сроки подачи в эфир. Я совсем перестала думать о детях и доме, меня словно захлестнул какой-то водоворот событий. Ник прямо сказал мне, что если я буду продолжать в том же духе, то можно не сомневаться, что новая должность будет моей. Чертова Джорджия тоже подала заявление, так что мне во что бы то ни стало нужно получить это место. У нее совершенно нет опыта, и теперь это стало ясно всем. Она брала интервью у переживших железнодорожную катастрофу и была способна задать только один вопрос: «Как вы себя чувствуете?» Никуда не годится. Может, она и красавица, но полная дура.
— Давай немного почитаем, — предложила я Ребекке.