После вчерашних излишеств, ужин мы заказали очень скромный. К тому же, я начала чувствовать себя немного не в своей тарелке. Побыть некоторое время вдали от детей, конечно, хорошо, но все это мероприятие не принесло мне ожидаемого удовольствия. Кейт, конечно, лапочка, но мне кажется, она слишком любит себя. Тратит массу времени, когда мы собираемся куда-нибудь. А как бесится, если смажет свеженакрашенный ноготь! Я уже научилась собираться за полчаса. Если копаюсь дольше, Майк заводит машину и говорит, что уезжает без меня. Что касается макияжа, то в нем мало что изменилось с тех пор, как мы со старшей сестрой научились наносить белые тени, прилагавшиеся к журналу для подростков. В повседневной жизни я пользуюсь помадой, подводкой, тушью и румянами. В особых случаях наношу еще золотистые тени.
Кейт весь вечер рассказывала о своих отношениях с Оливером. (Все это звучало просто нелепо, особенно после того, как я заставила ее признаться в том, что она все-таки переспала с этим типом Майлзом, который, к счастью, убрался субботним утром в Лондон, прихватив с собой Руперта и прочих столичных придурков вместе с их «ягуарами» и «поршами».) Никогда не замечала, что Кейт неврастеничка. Сразу этого не скажешь, ведь на работе она всегда очень уверена в себе. Ее одежда такая безукоризненная. У нее есть все, о чем я могу только мечтать, — куча времени на то, чтобы нежиться в ванне, куча денег, которую можно потратить на дорогую одежду от дизайнера, роскошный дом. Она может спокойно бросить все в комнате, зная, что вернувшись, найдет вещи на своих местах. Я не могу себе этого позволить. Как только я навожу в комнате порядок, сразу же появляется Ребекка и все становится с ног на голову. Откуда-то появляются бусинки, одежда для кукол, обрывки цветной бумаги и фломастеры без колпачков.
— Я живу только для себя. Мне не нужно ни о ком заботиться, — сказала Кейт, перебирая листики салата у себя в тарелке. В воскресенье мы снова обедали в столовой оздоровительного центра, хотя я очень хотела пойти в ближайший паб, чтобы выпить пива, съесть кусок мяса и пирог с ливером, но Кейт запретила мне. Ужасно!
— Ты такая счастливая. У тебя есть Майк и дети. Ты столького добилась на работе. И Майк, — продолжила она, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Он такой замечательный. Тебе очень повезло с мужем. У меня все еще впереди, но мне уже тридцать четыре, и с каждым годом перемены кажутся менее вероятными. Как я жалею о том, что не вышла замуж, как ты, в двадцать лет!
Помню, тогда она высокомерно полагала, что брак — для простых женщин, а не для тех, которые хотят сделать карьеру. Когда я сказала ей, что мы с Майком решили пожениться, она просто обалдела.
— У меня есть все, что я только могу пожелать, но почему же я без всякой надежды смотрю в будущее, как будто впереди ждет только пустота? Конечно же, выходить замуж немодно, но, должно быть, приятно, когда тебе делают предложение.
В глубине души я думаю, что, если бы Оливер хотел на ней жениться, давно бы сделал предложение (как Майк сделал в свое время мне), а не стал бы ждать пять лет. Ведь на самом деле сразу понятно, хочешь жениться или выходить замуж за человека. Если возникают сомнения, лучше сразу расстаться и попытать счастья в другом месте. Он и так прекрасно живет в мире, который создала Кейт: прекрасный дом, общение с интересными людьми, красивый секс, ради которого она надевает шелковое белье (Майк о таком только мечтает). На нем также лежит налет роскошной жизни: все эти рубашки от Boss, костюмы от Armani, модные туфли и японская спортивная машина, похожая на член. Я не могу себе представить, как он берет на руки маленького испачкавшегося ребенка или выносит мусорные мешки, в которых полно использованных памперсов. Мне кажется, что он из тех мужчин, которые, становясь постарше, начинают играть в гольф и очень щепетильно относятся к соблюдению правил клуба.
В ответ я, конечно же, соврала.
— Мне кажется, что он воспринимает ваши отношения как нечто стабильное и уже устоявшееся. Вы ведь и дом покупали вместе? Может быть, он просто боится сделать тебе предложение, потому что ты всегда была противницей долговременных отношений и говорила, что карьера важнее. Он знает о том, что ты хотела бы завести детей?
— Честно говоря, боюсь обсуждать с ним эту тему. Когда я завожу какой-нибудь серьезный разговор, то чувствую себя такой беспомощной и начинаю нервничать, словно боюсь его потерять. Когда друзья спрашивают нас, не собираемся ли мы пожениться и завести детей, я отшучиваюсь, что у нас еще много времени и что нам и так хорошо вместе. Но время уходит, и не так уж мы с ним счастливы, — ответила она, ковыряясь в салате и вылавливая из него кусочек гренки. — А что если у меня вообще не может быть детей? Я не хочу дожидаться сорока пяти и рожать ребенка из пробирки!