— Вот чёрт! Да я же реву, словно баба!
***
***
2000
Хайфа
Михаил-Лариса
По привычке Мишка проснулся в половине шестого утра. Уютно свернувшись калачиком, Лариса продолжала спать сном младенца. Он смотрел на женщину и чувствовал, что не в силах сейчас взять, и вот так просто разрушить это нежданное волшебство, свалившееся на него вчера вечером. Ну нельзя было просто будить Лару, а самому отчаливать на работу, в грязь и холод осточертевших серых бетонных стен.
— Зря, что ли, триста баксов за мобильник выложил? — пришла вдруг ему в голову шальная мятежная мысль. — Вот сейчас позвоню начальству, да и скажу, что болен. И ведь не совру. Лихорадка у меня, любовная. Сегодня пятница, завтра суббота, устрою себе два выходных.
Так и поступил. Начальство сонным голосом буркнуло в трубку «бэсэдэр»[1], и Михаил мгновенно почувствовал себя вольным альбатросом, прекрасным морским «птицем» с могучей эрекцией. Он вернулся в постель, наполненную ароматом и теплом женского тела, чтобы мягко, но настойчиво обцеловавать голую спину Лары. Её округлые плечи, милые бугорки позвонков, восхитительные «ямочки Венеры» на пояснице. Войдя во вкус, он добрался уже до самого желанного, Лариной попы. Обнаглевший развратник собирался даже слегка укусить одну из очаровательных ягодиц. Залюбовавшись на красоту, он уже было примерился выбрать на завтрак из одну них, правую или левую, когда проснулась их хозяйка.
— Му-уу! — недовольно замычала она. — Май ме поспа-ать!
И тут же, подавляя рвущийся наружу зевок, повернулась на другой бок — лицом к Мишке.
— На работу не идёшь? — не открывая глаз, слабым голосом поинтересовалась Лариса.
— Я что, идиот? — браво заявил Михаил. — Только кретин попрётся на работу, когда у него в постели такая женщина!
— М-м-м?! — заинтересованно промычала Лариса. — А какая это такая?
— Неописуемая! — с лёгким подвыванием выразил свой восторг Михаил.
—Зачем ты это сказал?! — пискнула Лара, и как была нагишом, ринулась из койки в туалет.
Через минуту озябшая, покрытая мурашками, Лариса прибежала на цыпочках обратно и, нырнув под тёплое одеяло, всем телом прижалась к своему любовнику, горячему как печка.
— Бы-р-р-р! Холодно! Ещё немножко, и я стала бы описуемой, причём прямо в твоей постели, — прошептала она Мишке на ухо.
— Ты думаешь, меня бы это остановило? — вызывающим шёпотом осведомился Неелов. — Наоборот, это было бы пикантно!
Он вставил своё колено между ног любовницы и, почувствовав там лёгкую влагу, чуть ли не до слёз этому умилился.
— Фу, извращенец! Воображаю картину! — возмутилась Лара. — Между прочим, я дипломированный художник, обладающий яркими зрительными и тактильно-обонятельными образами!
Своими острыми зубками она совершенно неожиданно вдруг прикусила кончик Мишкиного носа и, не разжимая губ, зафырчала:
— Ноф тебе откуфу! Будеф ефо гафости гофофить? Гофофи, будеф?
Сладкая парочка проторчала в постели до полудня. Не то чтобы они шесть часов кряду занимались любовью. Пару раз это, конечно, произошло, но в основном они спали. Целовались, обнимались, и снова, не выпуская друг друга из объятий, засыпали.
Этот январский день выдался на редкость погожим. На чистом небе, с редкими белёсыми облаками, сияло нежаркое зимнее ближневосточное солнце.
— А я тоже сегодня в офис не пойду! — заявила вышедшая из Мишкиного дома Лариса. — Без меня эти лентяи обойдутся. Я и так втрое больше полисов в месяц оформляю.
— Оно и понятно! — согласился Михаил, с удовольствием оглядывая ладную фигурку Ларисы. — Не удивлюсь, если большинство твоих клиентов мужчины!
— Зришь в корень, проницательный ты мой! — не без самодовольства усмехнулась Лариса. Вдруг спохватившись, она в упор уставилась на Михаила. — Не поняла, мужчина?! Вы мне, часом, не нахамить ли пытаетесь? Типа, я себе клиентов через постель получаю?
Лара увидела, как побледнела и вытянулась физиономия Михаила, и тут же осеклась.
—Ой, ну прости, прости, Миш! У меня в голове свои тараканы. Клиенты мои тоже хороши, каждый второй подкатывает. Вроде как я перед ними за каждую оформленную страховку ноги должна раздвигать.