«Я кошка под раскалённой крышей»!
Улыбаясь, Лариса выключила кондиционер. Дожидалась, пока комната изрядно нагреется, после чего приступала к упражнениям. Через час мокрая и довольная, потеряв не менее полутора кило, она шла в душ. Всех этих фитнесс-клубов и прочих спортивных залов с тренажёрами Лариса не выносила. Ей претили коллективные занятия спортом, чем-то смахивающие на свальную оргию. Она всегда замечала то, чего не замечали другие — мужские нескромные взоры, пустую, раздражающую птичью трескотню женщин и, главное, запах застарелого пота сотен людей. Этот запах, памятный ей ещё с уроков физкультуры в советской школе, исходящий от матов, мягких сидений тренажёров и, кажется, даже от стен, Лариса не выносила.
Одно время она практиковала ранние утренние пробежки, пока в ближнем парке её чуть было не изнасиловали четверо полупьяных подростков. Этих озабоченных недорослей можно было понять — в свои тридцать шесть Лариса годилась им в матушки, однако в коротеньких шортах, плохо скрывающих аппетитного вида, в меру пухлые ягодицы, и куцем, мало что прикрывающем топике, она выглядела невероятно сексуально.
Мокрая и скользкая от пота Лариса орала, яростно дралась и сопротивлялась, пока эти прыщавые грязные вонючки тащили её в кусты. Один из «деток», раздосадованный отсутствием взаимности со стороны женщины к юным половым активистам, уже поднял с земли большой камень, чтобы ударом по голове — успокоить жертву, возможно навеки. На счастье неподалёку оказалась знакомая клиентка, которой Лариса оформляла не так давно медицинскую страховку. Бабуля выгуливала собачку, когда услышала женские вопли. Спеша к Ларе на помощь, она одновременно осуществляла следующие энергичные действия: посылала в адрес мерзавцев не забытые с дорепатриантской юности марокканские проклятия, размахивала кожаным собачьим поводком, и потрясала большим чёрным мобильником с криками, что уже вызвала полицию.
Малолетние насильники не вынесли такого бабьего гвалта — позорно бежали через колючий кустарник, раздирая в кровь незащищенные шортами голени. Один долговязый и нескладный пацан упал, перемахивая через пенёк. Лариса подлетела к нему и, переполненная жаждой возмездия, принялась танцевать на его тощей, потной спине оригинальный тустеп быстрого темпа. Особенно ей удалась чечётка. Танец она мастерски исполнила шипами беговых кроссовок на дурном фальшиво-блондинистом затылке.
Через четверть часа подъехал полицейский патруль. Долговязый подросток, истоптанный Ларой, уже успел к тому времени удрать. Немолодой плотный офицер, старший патруля, смерил полуголую Ларису взглядом и… попросил предъявить «теудат зеут». На что Лара резонно заметила, что обычно не берёт на утренние пробежки удостоверение личности. Офицер покачал седой головой, снял фуражку, и протёр её изнутри несвежей салфеткой. Глядя поверх Лариной головы, он с подчёркнутой безучастностью осведомился о том, когда её в последний раз задерживали за проституцию.
Быть бы его толстой физиономии расцарапанной, а Ларе в кутузке за нападение на правоохранителя, но тут вмешался другой полицейский. Этот был моложе и стройнее, правда имел физиономию завзятого мордобойца, а в придачу глубокий шрам через весь лоб. С самого начала «приятной» беседы Ларисы с его начальником, молодой молча стоял немного в стороне, таращась на женщину восхищённым взором. Когда же ситуация обострилась, взял начальство под локоток и, отведя в сторонку, начал с ним о чём-то шептаться.
Начальство вначале криво ухмылялось, а затем махнуло на подчиненного рукой и село в машину. Мило улыбаясь, насколько это было возможно, полицейский со шрамом поспешил к пострадавшей. Едва не расшаркавшись, он галантно представился старшим сержантом Ави Табахом. Старший сержант успокоил Ларису как мог, намекая на небольшую мозговую недостаточность шефа, обусловленную жаркой погодой.