И все подвинулись, освобождая ему место на семейном ложе.
Кода
И вот он, конец истории.
Спустя неделю Младший Ангел стоял, держа Минни за руку и растерянно глядя на брата, ушедшего от них – вот на этой больничной койке. Запах антисептика. Почерневшая кожа на висках, темные руки. Трубки и шланги, оплетающие тело, торчащие изо рта. Монитор, издающий жуткий пронзительный вопль. Ровный.
Старший Ангел, обнимающий себя, одна рука поверх другой. И уже кажущийся плотным, гораздо массивнее, чем был при жизни. Вбирающий в себя свет из окружающего пространства.
Перла, медленно опадающая на пол, словно пушинка, и ее мальчики, пытающиеся удержать мать.
Но, впрочем, было и другое. За хорошей историей всегда тянется много разных следов. Как жестянки за машиной молодоженов. Грохот, позвякиванье и милые пустяки, которые всегда кружатся вслед великой жизни. Мелочи, о которых будут говорить вечно.
О том, что похороны Старшего Ангела были гораздо красивее, чем похороны его матери.
О том, что кузены принесли в картонных ящиках белых голубей и выпустили их над могилой. И Лало сказал: «Это что – они купили голубей в ящиках?»
О том, что падре Дейв произнес такую прекрасную проповедь, такую великолепную, в которой было столько замечательного, что никто потом не мог вспомнить ни слова, но все равно все плакали.
О том, какая чудесная была месса, и маленький священник с крысиной физиономией стоял рядом с падре Дейвом.
О том, что все, кто нес гроб, были одеты в белое. Индио и Лало в изголовье. Пато и Марко посередине. Младший Ангел с Минни – в изножье. Волосы у Минни были туго затянуты. Она держалась с достоинством. Брюки и атласный жилет. И никто не смел ей сказать, что женщины не носят гроб.
О том, как Перла ни разу не дрогнула, не покачнулась, обошлась без помощи сестер. И о том, что сдержала обещание никогда больше не готовить еду.
О том, что Индио бросил первую горсть земли в могилу.
О том, как они смеялись и плакали, передавая друг другу его блокноты.
О том, как вечером, после того как они читали отцовские списки, Минни вдруг почувствовала в своей гостиной запах его лосьона после бритья. Один-единственный легкий порыв воздуха. «Папа?» – окликнула она.
О том, что Перла разрезала все пижамы Старшего Ангела и нашила из них маленьких игрушечных медвежат для всех ребятишек. И для своих детей, и для детей своих детей. Даже для Джио, этого мелкого cabron. И для обеих своих сестер. Младший Ангел тоже надеялся получить своего медвежонка, но постеснялся попросить. Ему прислала Минни.
Но о чем судачили больше всего, так это, конечно, о последнем чуде свадебной годовщины Флако и Флаки. Спустя месяцы после того, как Старший Ангел покинул мир. Огромные и самые прекрасные на свете букеты прислали в тот день. И к букетам были прикреплены записки – от Старшего Ангела. И в тот же день курьерская служба доставила письмо, написанное его рукой. Письмо, которое Перла никогда никому не показывала, но, прочитав его, два дня не могла встать с постели.
Никто никогда не узнал, кто же помог Старшему Ангелу организовать это чудо. И они немножко верили, что он каким-то образом нашел способ дотянуться до них с небес. Старший Ангел – он по-прежнему внушал благоговейный трепет.
После того как в тот прощальный вечер после праздника они сползли с кровати Старшего Ангела, Младший Ангел искал Глориозу, но никак не мог найти. Вместо этого он нашел Минни, в одиночестве плачущую в патио.
– Tio, – упала она ему на грудь.
Она рыдала в дядино плечо, а он нежно гладил ее по голове, приговаривая:
– Все хорошо.
– Нет, нехорошо!
Он прижал ее крепче, а она продолжала всхлипывать и сопеть. И отпустил, только когда она совсем успокоилась.
– Я тебе обсопливила весь пиджак.
– Все в порядке. – Он взял ее за руку: – Пойдем, хочу тебе кое-что показать.
Настал момент для маленького чуда. Рай Кеке. Чтобы добавить позолоты к легенде Старшего Ангела для своей дорогой племянницы.
– Пойдем. – Он повел ее через двор. Они остановились перед сараем. – Ты не поверишь, – сказал он, распахивая дверь.
Лео – Лев стоял спиной к ним. Брюки и трусы болтались на лодыжках. Белые ягодицы тряслись в такт его толчкам.
На рабочем столе, уткнувшись в него лицом, распростерлась Пазузу. И рычала: «Быстрее! Сильнее! Задай жару! Взнуздай меня, козел!»
Лео наяривал, как взбесившийся осел. Откинувшись назад, он шлепал ее по заднице.
Младший Ангел и Минни отшатнулись и прикрыли дверь.