– Помнишь попугая?
Это случилось много-много лет назад. Старший Ангел уже полгода как был обладателем грин-карты и уже смертельно устал. Быть американцем – это как будто тебя регулярно мордуют до изнеможения. Раньше он о таком только слышал, а теперь испытал на собственной шкуре. Эти люди вкалывают сутки напролет. Как сумасшедшие. Они обедают на ходу, прямо в машине, у них не бывает сиесты. Даже в церковь они заезжают на машинах. И в кинотеатры. Из-за них ему неловко быть мексиканцем. Предательская мысль коварно проникала в сознание. Он не понимал, что с собой делать. Смущало вообще все. Его чистые и старомодные брюки. Расслабленная и совсем не героическая осанка, не как у гордо марширующих, будто на плацу, гринго. Он чересчур низко и задумчиво опускал голову. Носил белые носки.
Внутри он постепенно седел. Скукоживался, как вареное мясо в кастрюле. Не находил в себе внутренней энергии и пристрастился к черному кофе. Пока не появилась изжога и желудок не вывернуло тошнотворным фонтаном прямо на ходу. Впрочем, он никогда не ходил. Он носился, петляя в табуне автомобилей, по бесконечным лентам калифорнийских хайвеев, матерясь и непрерывно куря. Вот еще один грех – «Пэлл-Мэлл». По примеру отца. Но в ритме заводского конвейера. Затягивался быстро, прикуривая следующую от еще теплящегося кончика предыдущей. Он даже сигареты старался держать по-американски, зажав между большим пальцем и средним. Видел, что Эстиб Маккуин[276] в кино делал именно так. И средним – «фак ю» – пальцем выстреливал окурок.
И отца он стеснялся. Чертов латинос. Изображает из себя выдающегося пианиста в шоу Эда Салливана. Переехал в пригород для белых к северу от границы. И соседи у него сплошь Уолли да Ральф, да Джинни с Флойдом. Их белые рожи наверняка багровеют всякий раз, как Ангел туда приезжает. Это уж как пить дать. Отец женился на тетке из Индианы по имени Бетти, господи боже. И еще этот младший братик. Раскатывает по пыльным пустырям на своем «стингрее», скачет на нем через кучи картонных коробок – тоже мне лихач-жиртрест. Еще и имя его спер.
А теперь новая напасть. Раз в месяц мать снисходила до того, чтобы пересечь границу ради регулярной инспекции жизни своих отпрысков. Ангелу приходилось ездить туда на своем «рамблере» и забирать ее. Он старший – это его работа. Но он и мать… Сложно все. Он ненавидел эти поездки. И Тихуана ему разонравилась. Тут все так по-дурацки. Mama America. Кто, кроме мексиканцев, станет называть девочку Америкой?
Его чертов папаша вбил себе в башку, что Младший Ангел слишком американец. Так обамериканился, что для спасения души ему нужны регулярные инъекции Мексики. Поэтому Старший Ангел должен был сначала тащиться на север в Клермонт забирать деточку. Двойное дерьмо. Целый час по I-5, ведущей в никуда. Пацан почему-то решил, что старший брат любит каждый раз останавливаться у «Винчеллс Донатс» и покупать ему пончики с шоколадом. Вообще-то нет, хотелось ему сказать. Но он вспоминал те многочисленные субботы, когда наблюдал со стороны одинокую жизнь этого мальчишки в выдуманном мире телешоу и комиксов.
Через день-другой приезжал отец, забрать Младшего Ангела. Но Старшего Ангела ему было не надуть. Он слишком хорошо знал своего отца. Старик приезжал каждый месяц, чтобы еще раз попытаться подкатиться к матери. Поверить не мог, что его отвергли. Не мог смириться с мыслью, что больше не залезет к ней под юбку когда пожелает, не насладится тем, чем когда-то мог наслаждаться в любой момент. И, к чести ее надо сказать, мать либо скрывалась в своей спальне, либо уходила к Сезару, чтобы не встречаться с ним.
Старший Ангел прикурил новую сигарету от предыдущей, а окурок отшвырнул в воздух, словно хотел поджечь чахлый кустарник, растущий вдоль дороги. Приходилось придерживать руль коленями, чтобы справиться с такой замысловатой последовательностью действий.
Тихуана в те годы вовсе не была современной технологической Меккой, в каковую превратилась позже. Никаких крутых дискотек и кинотеатров IMAX. Никаких тебе речных каналов, арт-галерей, крафтовых пивоварен и кафе с кофе французской обжарки. Зато были ослики, разрисованные краской «под зебру», приводившие в щенячий восторг Младшего Ангела. Они до сих пор появляются на некоторых углах, в забавных сомбреро, и стоически терпят туристов, щелкающих селфи. Кажется, единственное, что осталось в Тихуане неизменным, это Пограничный контроль и ослики.
Они въезжали в город и тут же погружались в тяжелое зловоние Тихуана-ривер – широкой навозно-удушливой улицы под ветхими деревянными мостами. На другой стороне дороги – знаменитые трущобы под названием Картоландия. Сейчас их снесли подчистую. А тогда – целый город лачуг, слепленных из картона, брезента и разного хлама.
276
Имеется в виду Стив Маккуин – культовый американский киноактер.