Чай оказался весьма кстати. Какой-то легкий, травяной. Правда, он совсем не взбодрил, как рассчитывал Мэтт. Наоборот, он ощущал себя вымотанным.
- Ты можешь отдохнуть в своей комнате, - мягко сказала мать.
Вивьен отправилась на крыльцо позвонить в книжный и «что-нибудь придумать для Адама». Мэтт запоздало вспомнил о магазине и был благодарен тете, что она об этом позаботится. Вскоре вслед за ней ушел отец, наверняка проветриться или покурить.
Пока дед вполголоса говорил с Амалией, Мэтт помог матери собрать чашки и отнести на кухню. Он шел обратно мимо парадного входа и уж точно не думал подслушивать... но дверь оказалось приоткрыта, а тетя Вивьен всегда говорила громко.
- Столько крови... напомнило мне о Майкле.
- Это совсем не похоже!
Голос отца звучал непривычно резко. Он вздохнул и как-то устало добавил:
- Майкла никто не проклинал, ты прекрасно знаешь.
- Не уверена, что знаю всё.
Мэтт не удивился, что им известно о смерти дяди Майкла больше, чем говорили. И судя по всему, они видели его мертвое тело. Что ж... похоже, у каждого Эша собственные окровавленные тела, которые снятся в кошмарах.
Ну, кроме, может, матери. Или Иисус тоже считался?
Мэтт понял, что устал, хочет спать, и в мыслях его заносит не туда. Тем более, он был благодарен матери, что она единственная заметила его усталость и отправила спать. Мать не всегда понимала их, но была внимательна к обоим сыновья. Даниэлю еще придется терпеть ее заботу и есть супы! Хотя от горячего гамбо и Мэтт не откажется. Только завтра.
Амалии в гостиной не оказалось, дед сидел в кресле. Он держал трость с массивным набалдашником, как будто хотел подняться, но позабыл об этом, и теперь задумчиво рассматривал стену над камином. Там висело роскошное вышитое полотно с генеалогическим древом Эшей. Мэтт никогда не понимал, что такого интересного может быть в истории. Или зачем знать членов семьи, которые умерли до его рождения.
Для Мэтта имели значения только те, кого он знал.
- Мне кажется, я упускаю что-то важное, - вздохнул Бернард. - А ты чего тут околачиваешься?
Мэтт усмехнулся. А потом у него всерьез спрашивают, в кого его дурные манеры?
- Иду наверх. Составишь компанию?
- Давай. Я немного устал.
После упоминания Майкла Мэтт вдруг подумал, что Бернарду пришлось хоронить не только жену, но и младшего сына. Мэтту всегда казалось, дед сдал после смерти бабушки. Но на самом деле, она ведь умерла всего пять лет спустя после Майкла. Для маленького мальчика это большой срок, но для взрослого мужчины не так много.
Дед редко спускался, а подняться для него стало почти непосильной задачей, но гордость не позволила бы это признать, поэтому Мэтт ненавязчиво помог Бернарду встать из кресла, а потом медленно, ступенька за ступенькой, преодолеть лестницу.
- Помнишь, как ты возвращал Дана от лоа? - неожиданно спросил дед, переводя дыхание.
- Помню.
- Было похоже?
- Да. Что-то вроде того.
- Сегодня он тоже соскользнул случайно. Возможно, в этом виноват не сам лоа, а действие проклятия.
Звучало зловеще, и Мэтт невольно вздрогнул.
- Это значит...
Он не мог внятно сформулировать мысль, но дед отмахнулся:
- Ни черта это не значит. Даниэлю не стоит проводить ритуалы в одиночку, пока не снимем эту дрянь.
- Попробуй убеди его...
- Он, конечно, упрямый, но не дурак.
Мэтт мог поспорить, но дед, конечно, слушать не желал. Опираясь на трость, он заковылял в свою комнату, явно считая, что помощь ему больше не нужно. Или сохраняя таким образом достоинство.
Слева запертая дверь комнаты Даниэля, чуть дальше располагалась Мэтта. В ней и правда всё осталось нетронутым, как будто он уехал только вчера. Каждый раз, приезжая в особняк, Мэтт находил это странным. Но сейчас в постоянстве было что-то успокаивающее.
Он становится старше, но мать по-прежнему готова напоить чаем, а в комнате сидит подранный в детстве плюшевый мишка. Мэтт может приходить домой разбитым, путающимся в призраках или испачканным в крови брата - особняк в любом случае примет его в уютные объятия, успокоит и напомнит, что в мире есть что-то неизменное. Собственные корни, чтобы опереться на них И пойти дальше, расправив плечи.
Одежды нашлось немного, но хоть что-то. Мэтт хорошенько намылся в душе, переоделся в чистое. Он неуверенно топтался в коридоре перед комнатой Даниэля, не зная, будит ли сестра на него шипеть, если он войдет, или стоит рискнуть.
Его дилемму решила сама Ли. В этот момент она вышла из комнаты Даниэля, устало потирая глаза.
- Проспит до завтра, - заявила Ли. Задумалась. - Хотя я, кажется, немного переборщила с сонными травами, так что скорее всего до обеда. На тебя тоже хватит.
- На меня?
Ли закатила глаза, пробормотав что-то вроде «мои братья - придурки», и с этим удалилась вниз, больше не удостаивая Мэтта объяснениями.
Внутри комнаты стоял густой аромат цитрусов и полыни. На столе Даниэля еще оставались разложенные веточки, а несколько свечей тлели только погасшими фитилями. Магия Ли всегда была тесно связана с травами и прочими маленькими предметами вроде перьев и кристаллов. Колдовство Ли больше состояло из новомодных стеклышек, отражающих лунный свет, чем из старинных барабанов вуду с плантаций.
Принюхавшись, Мэтт ощутил прохладный аромат лаванды, Ли обычно привязывала к нему усыпляющую магию. Так вот что она имела в виду: наверняка догадывалась, что Мэтт останется здесь, а магии хватит и для его сна.
Даниэль крепко спал, завернувшись в одеяло, так что торчала только его голова. Он любил вот так укутываться, даже если было совсем жарко, как будто ощущал себя то ли уютнее, то ли защищеннее в одеяле. Мэтта, наоборот, раздражала лишняя ткань, поэтому он просто улегся рядом, благо кровати у каждого в особняке были огромными, а Даниэль свернулся на краю.
Мэтт вряд ли смог заснуть один. Хотя его детская ему нравилась, Мэтт догадывался, какие кошмары увидел бы, и всё равно приходил бы сюда проверить брата. Убедиться, что всё в порядке. Пусть это и кажется форменной паранойей... но только не после того, как Мэтт увидел Даниэля в крови.
Снова.
Мэтт вспомнил, как в больнице после аварии Даниэль плохо спал. Его каждую ночь пичкали снотворным, хотя Даниэль его терпеть не мог.
Сам он попросил только однажды, в тот день, когда приходила мать Анаис. Он так и не рассказал Мэтту, что она говорила, но это явно были неприятные вещи.
Мэтт только радовался, что на похороны Анаис Даниэль физически попасть не смог. Вряд ли это то, что ему стоило видеть. Хотя к смерти Даниэль всегда относился проще, чем Мэтт - даже до того, как умирал сам.
А вот с лоа после этого и правда возникло несколько проблем. Для Даниэля граница миров истончилась, и он не сразу научился взаимодействовать с лоа при новых условиях. Он тогда не проводил ритуалов, но всё равно подолгу замирал, слушая духов.
После того как Даниэля наконец-то выписали, мать решила устроить семейный ужин. К удивлению Мэтта, все ее поддержали и воскресным вечером собрались в гостиной, чтобы поесть фирменную утку с яблоками, которая матери особенно удалась.
Даниэль был приветлив и мил, только улыбался гораздо меньше, чем раньше. А потом замолчал. Мэтт не заметил, когда именно, он с увлечением обсуждал с отцом какую-то книгу, когда Даниэль внезапно поднялся, и тогда Мэтт понял, что брат молчал довольно давно.
Ни слова не говоря, Даниэль направился прочь из гостиной. В этом не было ничего примечательного, но в дверях его качнуло, он оперся о косяк, а потом медленно сполз вниз. Выскочивший из-за стола Мэтт как раз успел его подхватить, пока он не растянулся на полу.
Даниэля усадили на диван, его глаза оставались открытыми, но взгляд блуждал где-то далеко, не в этом мире. Мэтт не успел испугаться, когда дед рявкнул:
- Зови его!
- Что?
- Зови! Он с лоа, а не с нами. Но у вас сильная связь, тебя услышит.
И Мэтт звал брата по имени, пока в глазах Даниэля не мелькнула осознанность. Он даже не понимал, что произошло.