Лоа не хотели уводить его за собой, но увели, потому что для него грань между мирами стала тоньше.
Правда, как в детстве Даниэль научился владеть духами, так и тогда быстро приспособился к новым условиям. После того обеда подобного ни разу не происходило, а позже Даниэль вернулся и к ритуалам. Не говорил этого прямо, но, как понял Мэтт, выходить стало еще лучше и мощнее, чем раньше.
Пока проклятие явно что-то не подточило, а лоа не захотел хлебнуть эшевской крови гораздо больше,чем ему было предложено.
***
Мэтт проснулся поздно.
После вчерашней смены должен быть выходной, и он собирался этим воспользоваться. Даниэль спал, а дом оказался тихим. Амалия с Ли, как и тетя Вивьен, вряд ли оставались, уехав еще ночью, отец ушел на работу, а матери не было.
Сделав кофе, Мэтт позвонил Генри, но тот, кажется, не особо расстроился, что пришлось вчера поработать. Наоборот, поинтересовался, всё ли в порядке, рассказал о покупателях и призраках. Мэтт каждый раз искренне удивлялся, как Генри может так легко к ним относиться!
После Мэтт взял из своей комнаты нашедшиеся там принадлежности для рисования. Это всегда успокаивало, но сейчас движения выходили рваными, а стоило отвлечься, казалось, черно-белый угольный рисунок будто заливает кровью.
Даниэль еще давно говорил, что у Мэтта отлично выходит, а его стиль идеально подойдет для комиксов. Даже предлагал показать кому-то в издательстве, но Мэтт всегда упирался, хотя сам толком не мог понять, с чего. Рисовать ему нравилось, но это оставалось почти что личным, и Мэтт с трудом мог представить, чтобы его странные рисунки могли быть востребованы.
Он посмотрел на зубастую пасть, которой наградил нарисованный цветок. Вздохнул и вытер испачканные углем руки о найденную в комнате тряпицу. Стоит проверить, вдруг Даниэль уже проснулся.
Дом постоянно поскрипывал, шелестел, и Мэтт привык к этому шуму. С ним особняк казался будто живым, дышащим. Наверху лестницы Мэтт прислушался, но было тихо. То ли домашние призраки тоже обходили стороной Даниэля и не показывались рядом с ним, то ли попросту не хотели. Мэтт не очень-то жаждал узнать, что у них в голове, и есть ли у них вообще голова.
Комната Даниэля оказалась пустой. Мэтт удивился, потому что по лестнице брат точно не спускался. С растерянностью оглядевшись в коридоре, Мэтт заметил неплотно закрытую дверь в комнату деда.
Оба нашлись там: Бернард спал в своей постели, Даниэль же устроился в большом кресле. Забрался в него с ногами, свернулся и тоже уснул. Наверное, хотел обсудить с дедом лоа. Он мог, едва очнувшись, тут же начать заниматься делом.
Или просто пришел спать сюда, потому что не хотел оставаться один. И не знал, есть ли еще кто дома.
Стук во входную дверь Мэтт услышал, когда спускался по лестнице. Барабанили настойчиво, требовательно, Мэтт размашистым шагом приблизился к двери и распахнул ее почти с раздражением, которое быстро сменилось удивлением.
Айвори смотрел на него, а Мэтт смотрел на Айвори. Потом ляпнул:
- Ты что здесь делаешь?
Звучало отвратительно, и Мэтт разозлился на самого себя. Он вовсе не хотел быть грубым, просто удивился, увидев Айвори. Тот не смутился:
- Ни телефон Дана, ни твой не отвечал. Я подумал, что наступил момент, когда вы ушли в особняк. Всё в порядке?
- А ты не знаешь со своим... виденьем?
- Я знаю многие вещи, но не все.
Мэтт посторонился, приглашая Айвори войти, но тот замялся:
- Не лучшая идея. Ваш дом полон... всего. Я внутри чувствую себя слишком странно. Мы можем поговорить на крыльце? Дан здесь?
Мэтт прикрыл за собой дверь и уселся на диван-качели. Айвори явно понял, что рассказ будет длинным, поэтому подвинул старое плетеное кресло поближе. Он не перебивал Мэтта, только иногда кашлял, а его дыхание шелестело хрипловато. Он задумчиво теребил кожаные браслеты на запястьях. Если раньше он напоминал Мэтту кинжал, то сейчас больше походил на змею. В бежевой футболке с длинным рукавом, линялых джинсах и со светлыми волосами. Молочно-белый техасский полоз, который притаился или замер на холоде.
Может, потому что на улице наконец-то понизилась температура, и ужасная жара спала.
Когда Мэтт закончил, он перевел дыхание и уставился на Айвори. Солнце сместилось, и теперь на его фигуру падала тень от дерева, росшего рядом с крыльцом.
- Понятно, - сказал Айвори.
- Понятно? - взвился Мэтт. Почему-то спокойные интонации подействовали на него так, будто раздули пламя. - И это всё, что ты можешь сказать? Дан чуть не умер!
Айвори склонил голову, теперь еще больше похожий на змею, и смотрел так внимательно, что становилось не по себе. Его зеленые глаза казались совсем черными в тени дерева.
- Мэтт, все однажды умрут.
Мягкий тон сбил с толку. Мэтт почему-то был готов защищаться, язвить, ощетиниться всеми иголками, но внезапно понял, что Айвори вовсе не собирался нападать. Наоборот. Если он и был кинжалом или змеей, то против общих врагов.
- Все однажды умрут, - повторил Айвори. - Ты слишком боишься потери. Но смерть - это часть жизни. Мы все смертны. И я, и ты, и Даниэль. Отпусти эту мысль. Выдохни.
Возражать Айвори не хотелось. Возможно, потому что Мэтт понимал, что он прав. Он просто... ну, не знал, как это сделать. Как закрыв глаза отпустить и успокоиться, а не видеть перед собой окровавленного призрака.
Хотя вчера что-то подобное случилось в реальности. Вселенная от этого не рухнула, кровь не заполонила весь мир. А сам Мэтт смог что-то сделать. Теперь он не просто смотрел на мимолетное видение призрака и чувствовал смерть брата. Он оказался в силах что-то изменить. Не только погрузиться в ужас, как три года назад.
- Ты видишь призраков, - продолжил Айвори. - Ты знаешь о лоа и духах предков. Лучше многих должен понимать, что смерть - это не конец. Мы перерождаемся или переходим на другую ступень. Иногда задерживаемся на земле, и тогда ты видишь призраков. А порой остается только эхо, отпечаток... их ты видишь, а Генри поглощает.
- Призраки не всегда приятны, - буркнул Мэтт.
- Жизнь тоже.
- Я не знаю, зачем вижу призраков. Это бессмысленное дело. Оно не приносит ничего, кроме боли и ненависти.
- Может, это были не те люди? Они несли ненависть, а не призраки. Духи ни в чем не виноваты. Как и ты.
- Я не хочу снова видеть призрака Дана! Когда он умер...
Мэтт осекся, не зная, как лучше выразить эмоции и не понимая, с чего он решил откровенничать с Айвори. Он и Даниэлю-то не так давно об этом рассказал. Но Айвори кивнул, и стало как будто легче. Здорово поделиться с кем-то еще, кто поймет.
- Как он выглядел в тот момент?
- Мертвым!
- А еще?
- Ну, в крови. Испуганным. Как будто не понимал, что мертв.
- А еще?
Мэтт хотел рявкнуть, что на этом всё. Он не собирался вспоминать, особенно сейчас. С чего Айвори начал расспрашивать? Только Мэтт подумал, что неплохо воспринял вчерашний вечер и вообще молодец, как Айвори с чего-то решил разбередить старые раны, которые только-только покрылись корочкой.
- А еще, Мэтт?
- Он... он как будто улыбнулся.
- Почему?
- Он прощался.
В груди Мэтта что-то застряло. Он ощущал себя маленьким и напуганным. Обхватил себя руками и уставился на доски пола. Истертые и знакомые доски.
- Всё в порядке, Мэтт, - по-прежнему мягко сказал Айвори. Легкий хрип в его голосе даже как будто успокаивал. - Если бы Даниэль умер в тот день, разве ты не хотел бы увидеть его в последний раз? И помнить момент, когда он попрощался.
Медленно Мэтт кивнул. Он каждый раз сосредотачивался только на ужасе. Слишком неожиданной оказалась эта смерть, а призрак таким внезапным, что даже со временем Мэтт первым делом вспоминал именно это.
- Тебе повезло, Мэтт. У тебя сильный дар, который наверняка принес тебе много неприятностей. Но ты никогда не был с ним один.
Мэтт понимал, что он прав, но к нему вернулись дыхание и уверенность. Он смог поднять голову и посмотреть на спокойного Айвори, возражая только из чувства противоречия: