- Полно.
- Отлично. Поеду с тобой.
- Ты рехнулся?
- Нет, хочу проверить, сможешь ли показать призраков вне особняка. Тех, которые точно не наши предки. И домой заехать надо.
- Кровь с пола стереть?
- Я больше думал о том, чтобы взять пару вещей. И побриться.
Даниэль не спорил, что ему сейчас лучше оставаться в особняке. В этой мысли все оказались поразительно едины: и Эши, которым дом представлялся неприступной крепостью, и даже Айвори, который утверждал, что это отчасти правда, и влияние проклятия в доме слабее, а приставший лоа так просто не достанет.
Прятаться Даниэль не собирался, но и пренебрегать элементарными мерами безопасности не стоило. В конце концов, запястья еще побаливали, а голова слегка кружилась от потери крови.
- Что это ты такой довольный? - прищурился Мэтт, который как и всегда походил на дворового кота, а не на довольного домашнего. - В твоих сигаретах точно нет травки?
- У меня есть шоколадка. И я выпил кофе.
Даниэль легко улыбнулся и решил всё-таки выразить словами то, о чем на самом деле думал:
- Ничто так не напоминает о жажде жизни как близкая смерть. По крайней мере, когда она обходит стороной.
А не останавливает сердце, не поселяет между ребер холод, от которого ни один плед не избавит.
- Я надеюсь, ты тоже пока поживешь здесь, - сказал Даниэль. - Это странное проклятие и странный лоа. На тебя он уже нападал.
О чем Мэтт, кстати, упомянул лишь вскользь при рассказе остальным. Сейчас отвел взгляд:
- У меня уже лучше с призраками. Лоа больше не пытался нападать. К тому же он ведь до тебя хотел добраться через меня.
- Мы не знаем наверняка.
Мэтт пожал плечами и ничего не ответил, но Даниэль понимал, раз брат не стал спорить, значит, конечно, поворчит, но согласится.
- Ты говорил, что лоа уязвим для предсказаний, - сказал Мэтт. - Ты уверен?
- Да. И это сегодня тоже проверю.
- Подожди конца моей смены.
Даниэль кивнул. Он не сомневался, что при раскладе Таро лоа вряд ли ему что-то сделает, но понимал интерес Мэтта. К тому же предсказания всегда туманны, и брат мог заметить то, что ускользнет от самого Даниэля.
Когда лоа вцепился в него, пока расширял порезы и лакал кровь, Даниэль почти ощущал довольное урчание. Может, лоа и хотел в него вселиться, но крови он тоже жаждал. В тот момент сближения с лоа Даниэль почувствовал и кое-что другое.
Прапрабабка Вайолет точно видела будущее и, возможно, именно из-за этого сошла с ума. И ее мать обладала подобными способностями. Может, и прабабка Корделия что-то видела, но всегда молчала об этом.
Даниэлю казалось, что это упущение, не иметь таких способностей. Но в момент соприкосновения с лоа он увидел... не совсем будущее. Скорее, возможности и вероятности. Они пронеслись мимо, будто лепестки магнолий, которые сорвал ветер. Даниэль не запомнил их, только ощущение, что это область лоа. Он воспринимал время и возможности иначе. Его сила.
И его уязвимость.
Но сейчас, сидя в тихом дворе особняка, смотря на языки пламени и слыша отголоски музыки из дома от оставленной открытой двери, Даниэль внезапно вспомнил, что видел. Короткие вспышки, не будущее, а вероятности будущего, которое могло бы быть.
Он затянулся сигаретой, не отводя взгляд от огня, и его собственный дым извивался, сливаясь с дымом от бочки. Даниэль вспомнил.
Если бы не произошло аварии, Анаис до сих пор была бы жива. Они бы поженились с Даниэлем и вместе жили в той квартире, где сейчас на полу одинокое пятно крови. Даниэль видел смеющуюся Анаис, и летний ветер срывал с ее головы шляпу, трепал ее локоны.
В другой вероятности Даниэль умер - и не вернулся. Он видел собственные похороны и склеп Эшей, пронеслись лица родственников. Айвори молился в своем доме на байу и не желал больше возвращаться в город. Мэтт продолжал писать брату сообщения на телефон, прекрасно зная, что они не дойдут до мертвеца.
- Дан?
Он сморгнул остальные неясные воспоминания о том, что видел, и посмотрел на Мэтта. Тот стоял, пристально глядя на него.
- Ты лоа слушал? Они...
- Нет. Просто задумался. Я всегда считал, ты не любишь мне писать и отвечаешь-то по необходимости.
Мэтт нахмурился:
- С чего вдруг...
- Да так, не обращай внимания. О, что это?
Даниэль старательно переводил тему, тем более и правда заметил в углу лавки что-то темное. Выкинув окурок в догоравшую бочку, Даниэль потянулся к предмету: оказалось, между спинкой и сидением завалился старый розарий из черных стеклянных бусин.
- Ого! - восхитился Даниэль. - Несколько лет его не видел. Он еще со времен семинарии.
Он надел розарий на шею под скептичным взглядом Мэтта:
- Решил стать праведным католиком?
- Я верю в себя, в тебя, в семью. In nomine patris, et Filii... - Даниэль подмигнул. - Et tota familia.
***
Даниэль неоднократно бывал в книжном Мэтта, но каждый раз осматривался с таким любопытством, будто видел его впервые. С утра работала Обри, и обычно она очень торопилась упорхнуть на встречу с подругами, свидание или работать моделью. Сегодня она не уходила и, кажется, с удвоенным рвением строила Даниэлю глазки.
Он этого то ли в упор не замечал, то ли Обри его и вправду не особо интересовала. Он оглядывал стенды с книгами, брал некоторые в руки, но посматривал без внимания. Обри в этот момент пыталась завязать разговор, заходя то с одной, то с другой стороны. Мэтт проверял кассу и усмехался, наблюдая за попытками коллеги.
Обри была хороша собой, а Даниэль как-то имел неосторожность расспросить ее о модельной работе. Он-то проявлял вежливость, а она сочла это интересом.
- А мои тут есть? - неожиданно спросил Даниэль и с такой мольбой посмотрел на Мэтта, что тот сжалился.
- Поищи в кладовке.
Стоило Даниэлю скрыться, Обри ничего не оставалось кроме как пожелать Мэтту спокойной работы и наконец-то уйти.
- Ты позорно сбежал! - возвестил Мэтт вернувшемся брату.
- Я не был готов к светской беседе. А книг моих тут и правда нет.
- Так ты пиши чаще.
- Не уверен, что хочу показывать миру, что думаю.
Когда после семинарии Даниэль поступил на факультет искусств, он почти сразу начал писать. Его мистические триллеры пользовались популярностью, но после аварии Даниэль перестал этим заниматься. Именно тогда он начал больше времени посвящать семейному делу.
Мэтт нахмурился, когда понял, что в формулировке брата что-то его смущает. Будто царапает изнутри.
- Подожди... так ты пишешь?
Даниэль неопределенно пожал плечами, но это тоже не звучало как «нет».
- И не показываешь?
- Никому не показывал.
- Так нельзя!
- Почему? Если я хочу рассказать историю, это еще не значит, что миру обязательно ее слышать.
- Если ты умеешь рассказывать истории, они нужны этому миру. Их нельзя скрывать.
Мэтт подумал, что это очень грустно, когда ты говоришь без надежды быть услышанным. Не допуская даже мысли, что кто-то может тебя услышать.
- Дашь почитать? - Мэтт решил, что проще всего прямой вопрос.
- Хорошо.
Даниэль нахмурился, оглядывая витрину изнутри. Раньше композиции на ней переделывали достаточно часто.
- Вот это всё стояло и месяц назад. Почему не меняете?
- Адам собирается продавать магазин.
Мэтту нравилось это место. Небольшое, почти семейное. Маленький магазинчик, где стоял неповторимый аромат книг, а вместе с путеводителями по городу и журналами альбомы по искусству и современная литература. Всё на вкус Адама, и Мэтт его одобрял.
Иногда бывали клиенты, которые приходили и просили найти какое-нибудь редкое издание. Тогда Адам сам брался за дело, водружал на нос маленькие очки и садился за старенький ноутбук, чтобы наводить справки у других торговцев и шерстить онлайн-аукционы.
В последнее время Адам часто говорил, что устал от этого бизнеса и продаст его, как только найдется покупатель. Закрывать магазин он не планировал, но Мэтт с тоской думал, кто знает, какие изменения произойдут при новом владельце.