Саванна пожала плечами:
- На самом деле, не видела ее много лет. Мы давно не общаемся. Просто хотела тебя позлить.
Она подмигнула, как будто считала это хорошей шуткой, а Мэтт решил, что он всё-таки не слишком вежливый, потому что с трудом сдерживался послать Саванну куда подальше.
- Не знаю, чего ты хочешь от отца, - сказала Саванна, - но иди сейчас. Он ждет звонок, после которого мы займемся делами, но пока точно свободен.
Мэтт кивнул и направился к двери кабинета. Не вовремя вспомнилось, что Саванна и вправду познакомила его с Элис, но вообще-то после этого не общалась с ней и всегда говорила ему, что стоит подумать, а Элис - не самая благонадежная девушка.
Это Мэтт не слушал. А Саванна явно не считала его «младшим братцем», чтобы опекать.
Эндрю Лэнгфорд изучал бумаги в просторном, светлом кабинете и обрадовался Мэтту. Высокий, с аккуратной бородой и в строгом костюме на заказ, который идеально сидел. Чем-то неуловимо напоминающий мать
- Привет, дядя Эндрю, - улыбнулся Мэтт.
Эндрю Лэнгфорд, брат Мэри Эш, в девичестве Лэнгфорд. Родной дядя Мэтта - и единственный живой. Иногда казалось забавным, что Саванна одновременно кузина Кристоферу Янгу по матери и Мэтту с Даниэлем по отцу. Если в мире действовал принцип пяти рукопожатий, то Мэтт на полном серьезе считал, что в Новом Орлеане что-то типа принципа пяти поколений. Кто-то с кем-то точно связан, пусть не кровно. Как они с Янгами. Как Даниэль, лучший друг которого - внук дедушкиного лучшего друга.
- Мэтт, как я рад!
Дядя Эндрю походил на Мэри внешне, но не внутренне. Он вряд ли верил в бога, но точно ходил на воскресную службу, если это выгодно и позволит наладить контакты. Не было ничего удивительного, что он стал хорошим другом Роберта Эша. Познакомил его со своей сестрой, а позже те поженились.
Насколько знал Мэтт, отец и дядя Эндрю до сих пор периодически встречались, обсуждая бизнесы, любимые футбольные команды и сорта виски. Может, дядя Эндрю даже просил отца провести тот или иной ритуал для привлечения удачи.
- Мэтт, ты должен рассказать, как у тебя дела.
Дядя Эндрю предложил бурбон, удобное кресло и благодарного слушателя. Хотя Мэтт не собирался вводить его в курс дела о проклятье, но неожиданно для себя понял, что рассказывает ему об идее покупки книжного магазина. Почти надеясь, что тот покачает головой и убедит страхи Мэтта, что это поганая мысль.
- Это отличная идея! - дядя Эндрю стоял, прислонившись к столу и так всплеснул рукой, что чуть не вылил остатки бурбона из стакана. - Ты уже сказал Робу?
Мэтт не знал, что приводило его в больший ужас. То, что кто-то называет отца «Робом» или мысль о том, как скажет отцу?
- Нет! Еще нет. Пока другие заботы. У него тоже.
- Хорошо, буду держать рот на замке. Он должен узнать от тебя, а не от меня.
- Я еще ничего не решил!
- Почему нет? Отличная идея. Ты можешь управляться с делами, если сам того захочешь. Привлеки брата. Роб волновался за него в последнее время.
- Да?
Вряд ли речь о проклятии. Отец сам узнал только на днях! Дядя Эндрю смутился и отвел взгляд, как будто сболтнул лишнего.
- Ну... раньше Роб волновался за тебя, но говорил, ты взяла за ум. А вот Даниэль отстранился после аварии. Роб работает с ним, но даже не понимает, насколько он в порядке.
Он отстранился от живых, подумал Мэтт. Приблизился к мертвым, так что теперь Мэтт их даже показывать может. К счастью, к живым Даниэль ближе - если только проклятие его не утянет.
- Я хотел кое о чем попросить.
Дядя Эндрю вмиг стал серьезным. Он нахмурился и свел брови, так что теперь фамильное сходство с Мэри угадывалось невооруженным взглядом.
Он знал, что Мэтт не стал бы спрашивать просто так. Значит, дело важное.
- У тебя ведь есть выход на полицию, - сказал Мэтт.
- Иногда мы взаимовыгодно сотрудничаем.
- Мне нужна информация. Как можно подробнее. Все данные, что хранятся в их файлах.
- О чем?
- Как умер Майкл Эш.
18. Правда редко приносит покой
Даниэлю с детства снились кошмары.
В них он переживал то, что происходило днем, обычно сильно преувеличенное, зачастую искаженное в ужасную сторону. Как будто страхи и тревоги, которые Даниэль не мог толком выразить, отражались в картинках в его голове.
С утра он вставал разбитый, но пил кофе, приходил в себя и забывал о кошмарах на ближайшие месяцы или годы.
После аварии они снились часто, в основном с Анаис и ее смертью - и с мраком, который поглощал самого Даниэля и не исчезал утром, а таился в сердце. Потом сны утихли, но недавно - с проклятием - вернулись. После того как лоа насылал видения на Мэтта, Даниэлю тоже это приснилось. Только в его голове всё исказилось в картинку мертвого Мэтта, который почему-то истек кровью, а ползали по нему не змеи, как он рассказывал, а огромные отожравшиеся черви.
Этой ночью Даниэля преследовали - что-то новенькое. Напоминало зомби-апокалипсис в отеле из «Сияния». Даниэль захлопывал дверь перед безликим врагом, тот успевал положить руки на косяк, и дверь странным образом их обрубала. Они падали медленно, будто лепестки магнолий, а монстр вопил впустить его.
Потом голос менялся на Айвори, но когда Даниэль открывал дверь, там стоял Мэтт с обрубками вместо рук. Он взмахивал ими, хлестала кровь, а он спрашивал:
- Почему ты со мной такое делаешь?
Проснувшись, Даниэль ощутил, как сердце бьется где-то в горле, а дыхание сбивается на быстрое, поверхностное. Он уставился в спину Айвори, который свернулся рядом на широкой кровати и размеренно дышал.
Это успокаивало.
Присутствие других людей всегда успокаивало кошмары Даниэля. Он сел на постели, потерев лицо, и глянул на время. Час стоял ранний, так что день за окном казался мутным и тоже будто не выспавшимся. Всю ночь Даниэль часто просыпался, проверял Айвори, но тот быстро успокоился и крепко уснул. Стоило лечь и тоже нормально поспать, но Даниэль не смог себя заставить и решил спуститься.
Это напомнило ему о детстве, когда он собирался в школу, а выходя из комнаты обязательно ударял кулаком по двери Мэтта, потому что он точно еще не сполз с постели.
Сейчас было почти так же, только Даниэль давно окончил школу и ему хотелось надеяться, вырос из того мальчика, который складывал учебники в рюкзак, забывая вытащить листы с обрядами между страниц.
Даже родители нашлись на кухне, тихонько беседуя, как в детстве. Это был их ежедневный ритуал столько, сколько помнил себя Даниэль: отец уходил на работу примерно в то же время, когда дети в школу, мать тоже предпочитала вставать. Завтраки всегда проводили вместе.
В детстве это зачастую раздражало Даниэля, теперь же наполнило умиротворенностью: было что-то приятное в неизменности.
- Дан! - отец пил кофе и явно удивился. - Ты чего так рано?
- Не спалось.
- Доброе утро, Даниэль, - улыбнулась мать.
Мэри всегда называла его полным именем. Она и Мэтта пыталась, но тот испытывал стойкую неприязнь к такой форме, всех родственников приучил звать его только Мэттом.
Даниэль не стал отказываться от кофе, но на завтрак покачал головой:
- Я только проснулся! Попозже.
- Как твой друг? - поинтересовалась мать. - У меня есть чай, который ему поможет. Наверное, и против того, что он принимал...
- Спасибо. Айвори будет в порядке.
Надо поинтересоваться у Мэтта, что он наговорил родителям, а то мать смотрит так, будто опасается, не утащит ли Айвори столовое серебро, чтобы купить наркоты.
- А как ты сам? - продолжала Мэри. - Тебе нужно восстанавливать силы. Я могу перевязать твои руки, и...
- Позже.
Мэри не замолкала, вмиг напомнив Даниэлю, почему он предпочитал не особенно делиться с матерью проблемами. Она, может, искренне переживала, но ее забота буквально душила. Наверное, она была бы рада, если хоть один из сыновей остался «домашним мальчиком», ел ее пирожки и боялся и шаг в сторону ступить.
- Мы с Бернардом попробовали ритуал, - сказал Роберт.