И вновь королева слегка улыбнулась:
– Какой же ты самоуверенный.
Итан выдержал ее взгляд. Пусть видит волка внутри него, даже если от прежнего волка остались только кости.
Возможно, королева заманивала его в ловушку. Но время поджимало, а других способов выбраться из этой змеиной норы он не видел.
– Ладно, – произнес Итан. – Один бой.
– По рукам, – вкрадчиво ответила Королева Змей.
Она встала и прошла к двери, двигаясь со змеиным изяществом.
– Поединок пройдет завтра, в десять вечера. Твои друзья могут присутствовать, если захотят.
Она открыла дверь. Недвусмысленный приказ уходить. Итан не стал задерживаться. Королева достала другой портсигар – на этот раз золотой – и щелкнула крышкой.
– Можешь не волноваться, я подберу тебе достойного противника.
Она усмехнулась. Итан вышел за порог.
– Заставь брата гордиться тобой, – сказала Королева Змей и захлопнула дверь.
Лидия Сервос расчесывала волосы, сидя перед туалетным столиком. В астерийском дворце ей была отведена большая, роскошно обставленная комната, полная золота, шелка, слоновой кости, бархата и тяжеловесной мебели из полированного дуба. Окна выходили на семь городских холмов. Идеальное жилище для избалованной, но верной служительницы астериев.
Она подчинялась непосредственно им и отчитывалась только перед ними. Раз она куда-то отправилась, значит так надо. Поэтому никто не удивился и не посмел расспрашивать ее, когда недавно она нанесла краткий визит в Лунатион, чтобы передать послание Селистене, а по пути заглянула на Мясной Рынок за «подарками к вечеринке». Даже у Мордока не возникло подозрений.
Но ее союзники тоже считали, что она является верной служительницей их врагов.
Такой была ее жизнь, где одиночество – самый надежный спутник. Она молила богов, чтобы Деклан Эммет и его друзья выполнили ее просьбу и чтобы она правильно оценила характер Королевы Спрайт, томящейся в подземелье дворца.
Дверь ванной открылась, и оттуда в клубах пара вышел Поллукс: совершенно голый и мокрый после душа.
– Ты еще не одета? – спросил он, покосившись на ее серый халат с голубоватым отливом. Он нахмурился еще сильнее, увидев, что ее волосы по-прежнему разметаны по плечам, а не убраны в надлежащую прическу. – Нам через пятнадцать минут выходить.
А теперь пришло время ее сложного танца.
– Месячные начались. – Лидия дотронулась до живота. – Извинись за меня.
Поллукс откинул светлые волосы со лба и подошел ближе, покачивая тяжелым членом. С белых крыльев на кремовый ковер стекали струйки воды.
– Ригелус лично просил нас быть. Прими какое-нибудь средство.
– Уже приняла, – ответила она, позволяя себе легкое раздражение.
Сказанное не было ложью. Она действительно приняла сильнодействующее противозачаточное средство, нарушившее обычный цикл. Из-за этого месячные наступили на две недели раньше срока.
Словно по сигналу, Поллукс принюхался и почуял ее кровь.
– Рановато, – буркнул он.
Он хорошо знал, когда у Лидии наступают месячные, поскольку не любил в это время с ней трахаться. Лидия дорожила этими днями: ведь Поллукс целую неделю терзал кого-то другого.
Лидия выдержала его взгляд. Член Поллукса покачивался напротив ее лица, а ей вовсе не хотелось даже лишнюю секунду созерцать эту часть его тела. Принятое средство сработало. В животе поднялась тошнота вместе с болью.
Лидия поморщилась. Даже играть не пришлось.
– Передай Ригелусу мои извинения.
Поллукс смотрел на нее без капли сочувствия. Наоборот, от сознания, что ей больно, его член стал еще тверже. Он наслаждался ее страданиями, как кот наслаждается страданиями пойманной жертвы, прежде чем пообедать.
Не обращая на это внимания, она вновь повернулась к зеркалу. Сильная, широкая ладонь Поллукса погладила ее по волосам, потом откинула их. Губы прильнули к ее шее. Язык чиркнул где-то под ухом.
– Надеюсь, тебе скоро полегчает.
Лидия заставила себя протянуть руку к его волосам, провести пальцами по влажным прядям и тихо застонать. Звук этот мог означать как боль, так и страсть. Молот то и другое воспринимал одинаково. Он отошел и, теребя рукой член, отправился одеваться. Крылья за спиной ослепительно белели.
Лидия улеглась в их гигантскую кровать с шелковыми простынями и обилием подушек. Через пятнадцать минут Поллукс ушел. В смокинге он выглядел потрясающе. У этого чудовища была неотразимая внешность.
– Пока, Лидия, – мягко произнес он, умея даже интонацией голоса заявлять о своих правах на нее.
Она осталась лежать, одолевая боль в животе и тошноту, вызванную не только месячными.
Через десять минут после его ухода она встала с постели и поспешила в ванную, все еще жаркую и влажную после мытья Поллукса. Обычно он стоял почти под кипятком. Лидия невольно задавалась вопросом, не пытается ли он выжечь из себя все зло. Войдя туда, она взяла сумочку с предметами женской гигиены. Лидия знала, что Поллукс никогда туда не заглядывает, словно прикосновение к женской прокладке могло заставить его член усохнуть и отвалиться.