Может, он уснул потому, что в висячем положении не больно-то поспишь, а организм требовал сна. Может, он просто подчинился приказу Аталара, сознавая в глубине души, что силы ему еще понадобятся. Но, уснув, он оказался на знакомом ментальном мосту и увидел огненную женскую фигуру.
«Рунн? – послышался голос Лидии. – Что случилось?»
«Мне нужно передать сведения».
Каждое слово было отрывистым и холодным.
Пламя вокруг Лидии опало, не осталось ничего, кроме ее струящихся золотистых волос, и их вид причинил ему боль. Она была невыразимо красивой. Но ему-то что до ее красоты? Все эти недели, что они встречались на мосту и постепенно узнавали особенности друг друга, его как-то не цепляла ее красота, но…
Она была в десяти футах. Он не стал заморачиваться и окружать себя звездами и ночной темнотой. Пусть видит его таким, как есть.
«Брайс… пыталась попасть на Хел и попросить о помощи. Но не попала».
Лицо Лидии оставалось бесстрастным.
«Откуда ты это знаешь?»
«Принц Ямы нанес визит Ханту. Он подтвердил, что Брайс нет ни у него, ни у его братьев».
Надо отдать ей должное, при упоминании Аполлиона Лидия не вздрогнула и даже не спросила, почему Хант с ним общался.
«Куда же она отправилась?»
«Мы не знаем. План был таков: она попадает на Хел, собирает их армии и возвращается обратно. Но если ее там нет, наше положение дерьмовое».
«А был ли… был ли шанс, что Хел действительно вступит в союз с вами?»
Каждое ее слово было пронизано недоверием.
«Да. И еще остается».
«Почему ты рассказываешь мне об этом?»
Он стиснул зубы.
«Мы не знали, есть ли у тебя или у командования какие-либо подозрения насчет того, куда отправилась Брайс, и питаете ли вы надежды на то, что она вернется и совершит некое чудо. Но мы с Хантом подумали и решили: ты должна знать. Вариантов у нас не остается».
Лидия выругалась и взглянула на свои руки, словно видела, как рассыпаются планы, которые строил Офион.
«Мы не рассчитывали на помощь твоей сестры и Хела, но предупреждение я все равно передам».
В ее глазах блеснула тревога.
«Так Брайс…»
Довериться ей? Он сказал достаточно. Пусть докапывается сама.
«Я не знаю».
Его внешне спокойный тон сообщал больше, чем слова.
Лидия наклонила голову. Рунн успел изучить ее жесты. Этот означал, что она внимательно обдумывает все, когда-либо слышанное от него. В том числе и предупреждение Оракула.
Но Лидия сказала: «Брайс не погибла». В ее словах звучала железная уверенность.
«Да ну? – с нескрываемой усмешкой спросил Рунн. – Откуда ты знаешь?»
Лидия спокойно выдержала его ехидство. «Ригелус приказал своим мистикам установить ее местонахождение. Ему нужно ее найти».
«Он не знает того, что знаю я».
«Ошибаешься. Он знает больше твоего. Знай он, что Брайс мертва или на Хеле, он бы не стал попусту тратить силы мистиков. Стало быть, ему известно, что она где-то в другом месте».
«И что все это значит?» – спросил Рунн, не позволив разгореться искорке надежды, вспыхнувшей в его груди.
«А то, что, по мнению Ригелуса, нынешнее местонахождение Брайс может повлиять на общую картину. – Лидия скрестила руки на груди. – И нынешнее местопребывание Брайс… его тревожит».
«Не понимаю, как это может повлиять на общую картину».
«Тогда ты недооцениваешь свою сестру».
«Да иди ты!» – резко бросил Лидии Рунн.
«А вот Ригелус ни на мгновение не позволяет себе недооценивать Брайс. – Тон Лидии стал жестче. – Тысяча мистиков занята ее поисками. Тысяча, Рунн. Знаешь, сколько задач он обычно ставит перед ними? А сейчас отменил все прежние задания и заставил всех ее искать. Это подсказывает мне, что он изрядно напуган».
Рунн проглотил вязкую слюну.
«И что будет, если его мистики обнаружат, где она?»
Лидия качнула головой. В волосах мелькнуло пламя.
«Не знаю. Но у него явно уже есть какой-то план».
«Почему его мистикам не удается ее найти? – спросил Рунн. – Я думал, они в состоянии отыскать что угодно».
«Вселенная обширна. Даже тысяче мистиков требуется время, чтобы прочесать каждую галактику и звездную систему».
«Сколько времени?»
Ее глаза вспыхнули.
«Не столько, сколько может понадобиться Брайс, если она и впрямь старается сделать невозможное».
«То есть?»
«Найти помощь».
Дальнейший разговор с Лидией становился для него невыносимым. Он повернулся и пошел к своему концу моста.
«Рунн!»
Он остановился, вздрогнул от собственного имени, произнесенного ею. От воспоминаний о том, как впервые услышал свое имя из ее уст. Это было после бала по случаю Дня осеннего равноденствия, когда она узнала, кто он на самом деле.