Его голубые глаза прищуриваются, когда он смотрит в мои фиалковые. Он явно презирает меня, да и мне ненавистен тот человек, каким он стал.
– Откройте ее! – рявкает Данте.
– Слушаюсь, Маэцца, – отвечают его приспешники, приближаясь к моей тюрьме.
Когда они начинают выпрямлять искореженные прутья клетки, я возвращаюсь в тот день, когда Феб открыл фамильное хранилище. Мы и не догадывались, что его содержимое навсегда изменит нашу жизнь.
– Меня освобождают? – Я провожу пальцами по краям койки, на которой по-прежнему сижу.
Данте следит за манипуляциями своих солдат.
– Твою магию, а не тебя.
Сердце замирает, а затем начинает грохотать, как табун боевых коней, заглушая громкий щелчок замка.
Мою магию?
Значит…
Значит, я скоро встречусь с Зендеей – с женщиной, которая меня создала. Женщиной, которая меня родила бы, не поймай ее в засаду Марко.
О боги, я вот-вот встречусь с матерью!
Петли скрипят, как и бешеный пульс. Хотя я по-прежнему проклинаю ту ночь, когда Бронвен бросила меня к ногам Данте, я взбудоражена. Чертовски взбудоражена.
– Вставай! – рявкает Данте.
Я поднимаю взор на короля фейри, который стоит в дверном проеме золотой клетки, подобно портрету самому себе.
– Нужна помощь? – спрашивает он.
Я прищуриваюсь, стараясь выражением лица передать все, что думаю о его предложении. Если он опять хоть пальцем ко мне притронется, я его укушу – опять.
Воспоминание об этом привлекает внимание к его руке. Я не ожидаю увидеть там какой-либо раны – в конце концов, чистокровки залечиваются быстро, – однако на кожу налеплена повязка. Либо прошло меньше времени, чем я предполагала, либо раны Данте Реджио излечиваются медленно.
– Как долго я в плену? – Я наконец поднимаюсь на ноги.
Глаза Данте горят, как те свечи, из которых сочится бледный воск и заливает канделябры, вырезанные в обсидиановых стенах.
– Мериам проведет ритуал в полнолуние. – Он разворачивается на пятках и кидается к узкому отверстию в черной скале. – Идем.
– Мою магию освободит Мериам? – Я готова встретиться со своей матерью, но совершенно не готова встретиться с ведьмой, которая прокляла мою пару, моих родителей и меня.
Приостановившись на пороге туннеля, Данте оглядывается на меня.
– Ты надеялась, что это сделаю я?
– Разумеется, нет. Но… – Я облизываю губы. – Мне казалось, это должна сделать моя мама, раз уж именно она заблокировала мою магию.
– Фэл, твоя мать мертва. Умерла сразу после того, как Мериам вырвала тебя из ее чресел и засунула в другую носительницу.
«У этой носительницы есть имя!» – хочется выкрикнуть мне, однако язык прирос к нёбу, и удается выдавить лишь приглушенное:
– Что?
– Зендея. Мертва. Мериам выпустила из нее всю кровь, а затем бросила ее труп в Марелюче.
Откровение Данте словно взрывной волной отбрасывает меня назад, мне приходится схватиться за прутья клетки, чтобы не упасть.
– Невозможно!..
Мой отец ее почувствовал, разве нет? Котел… я не помню!
– Ты думала, шаббины неуязвимы, Фэл? Все живые существа погибают, хотя некоторых убить сложнее.
– Нет. Но… но… – Дрожь прокатывается по позвоночнику, затем охватывает все тело. Нет, моя мать жива. Я верю, она жива!
Пока я пытаюсь осмыслить сказанное, Данте входит в туннель.
– Идем. Не хочу ждать следующего полнолуния.
Даже если бы я хотела последовать за ним, то не смогла бы: от потрясения я приросла к полу.
Мама мертва. Ох, дайи! Сердце разрывается от сочувствия к отцу.
Лор говорил, что пары не могут жить друг без друга. Как поступит Кахол Бэннок? Попытается справиться с утратой или предпочтет стать вечно-вороном? Я эгоистично молюсь, чтобы он выбрал второй вариант, отчаянно желая оставить его в своей жизни. Внезапно я благодарна за обсидиановые стены: на какое-то время они не позволят ужасной правде проникнуть в сознание Лоркана.
– Фэллон? – В клетку входит Катон. Он больше ничего не добавляет. Не спрашивает, как я себя чувствую, нужна ли мне помощь. Однако в его серых глазах мелькают искорки, которые словно бы говорят: ему не все равно. Впрочем, должно быть, просто воображение разыгралось. Даже если сердце сержанта не такое же колючее, как заостренные уши, он тем не менее выбрал Реджио.
Я напоминаю себе, что он мне не друг, прежде чем успела проникнуться симпатией к еще одному мужчине, не заслуживающему моего доверия.
– Не хочешь вернуть себе магию? Ладно! – Однако не похоже, что Данте готов смириться с этим фактом. – Тогда будем еще месяц куковать под землей. А я-то думал, ты будешь рада выбраться из клетки.