Я вздрагиваю. Естественно, нет! Единственный, с кем я намерена покончить, – это он. И Мериам, из-за которой я, собственно, и заговорила про смерть. Впрочем, нелепое предположение Данте по крайней мере на время отвлекает меня от клаустрофобии, ослабляя чувство стеснения в груди.
– Поскольку, по-видимому, мою магию заблокировала Мериам, то ее чары рассеются с ее смертью. И нет нужны ни в заклинании, ни в полнолунии.
– Если она умрет, то пропадет и барьер, и чары на крови Реджио. Так что исключено.
Язык вибрирует в такт пульсу.
– Какие ч-чары?
– Ах да. Ты ведь прервала меня прежде, чем я успел объяснить гениальность своего дедушки. – Он сопровождает свое заявление самодовольной ухмылкой.
На языке вертится «Продолжай», но я знаю, что он и так продолжит, потому что Данте наслаждается моим невежеством.
– Нонно Коста попросил Мериам сделать кровь Реджио невосприимчивой к шаббинским чарам. Вот почему я не боюсь твоей магии.
Значит, умрешь от шпор или железного клинка.
– Разве возвращение моей магии не утянет меня за шаббинский барьер?
– В тебе течет кровь Мериам, поэтому на тебя он не действует.
Чего?! У меня отвисает челюсть.
– Но моя мама… она не могла проникнуть сквозь барьер, пока он не ослаб два десятилетия назад. И моя прабабушка, королева, она не может проплыть мимо него. – Или же… – Ведь не может?
– Нет. Но будь они по эту сторону барьера во время его создания, то могли остаться здесь.
После целой минуты потрясенного молчания я наконец возвращаю челюсть на место. В голове назревает новый вопрос, и я задаю его:
– Если барьер мне нипочем, значит, и магия Мериам тоже?
– Нет. Она не действует только на Реджио. На меня.
– И на Бронвен, – замечаю я. – Давай не будем забывать законную королеву Люче… – и предательницу, – …да?
– Она отреклась от своих притязаний на трон ради встречи с мачехой.
– Прошу прощения?
– С мачехой. Мериам. Хм. Забавно: у нас с тобой общие дядя и тетя…
Можешь оставить Бронвен себе, гневно думаю я, однако говорю другое:
– Когда ты узнал, что она твоя тетя?
– Мериам сообщила об истинной личности Бронвен, когда мы с ней встретились после моей коронации. – Он проводит большим пальцем по повязке на ладони, словно усмиряя боль под ней. – Ведьма оказалась потрясающим оружием в моем арсенале.
– Жаль, что Юстус добрался до нее первым. Если подумать, почему бы тебе не аннулировать их фиктивный союз и не жениться на ней самому?
– Только смерть может расторгнуть кровные узы.
– Это поправимо. Убей Юстуса.
Он склоняет голову.
– Его смерть бы точно скрасила твой день.
– Не просто день. Весь год. Всю жизнь. Я была бы по гроб жизни тебе благодарна.
– Вот только твой дедушка важен, а мне не нужна твоя благодарность.
– Тебе нужно мое одобрение. Без него ты не можешь на мне жениться.
Так ведь?
– Как заметила Бронвен, позже у нас будет полно времени для болтовни. В конце концов, нужно дождаться, когда остальные вороны Лора сгинут…
– Остальные? – Мой голос тусклый и не громче прерывистого дыхания.
Данте склоняет голову.
– Разве я не упомянул? В данный момент один из его пяти воронов – кусок железа.
Я цепенею.
Кровь приливает к барабанным перепонкам, усиливая шум напряженного дыхания.
Кусок железа! Если Лор превратился в железо, значит, он не стал вечно-вороном.
– Твой солдат забыл смазать меч? – хриплю я.
Данте пялится на меня глазами, похожими на две грязные лужицы.
– Не солдат вонзил обсидиановый клинок в Багрового Ворона. Это был мой командор.
Меня сотрясает дрожь.
– Твой… – Я опираюсь о холодную каменную стену. – Дардженто выжил?
– Дардженто? – Данте выглядит искренне удивленным. – Нет. Он не пережил твоего гнева.
– Тогда… – У меня замирает сердце.
Нет, это вовсе не то, о чем я думаю.
Он говорит вовсе не о…
Глава 4
– Ты действительно поверила, будто Габриэле сбежал в Небесное Королевство, Фэл? Будто он предал меня, своего лучшего друга? Своего короля?
У меня вновь отвисла челюсть, я давлюсь вдохом.
– Мои друзья не предают, в отличие от твоих. – Данте плавно приближается ко мне. – Катриона была той еще подругой, не правда ли?
Осуждение бедной куртизанки, которая пала жертвой вендетты Дардженто, едва ли меня задевает: я слишком потрясена тем, что ошиблась в Габриэле. Что навлекла на Лора беду, уговорив его дать фейри шанс.
От ужаса подкашиваются колени, и я оседаю. Когда земля устремляется навстречу моему бескровному лицу, я зажмуриваюсь. Однако вместо обсидиана меня подхватывает воздух, останавливая падение, затем чьи-то руки мягко приводят меня обратно в вертикальное положение.