— Ты думаешь, тётя, это лягушка? Это принцесса, она приехала в карете. На голове у неё корона, надо только вглядеться. А карета стоит, наверно, рядом, в настурциях.
— Ты согласна, тётя, что маковый домик должен здесь остаться? — не унимался Пётрусь.
— Пусть остаётся. — И тётя принялась срезать маковки по соседству — те, к которым не подлетала бабочка, королевский паж, и под которыми не сидела принцесса, превращенная в зелёную лягушку.
Дома тётя поставила на стол большую миску. В неё она будет ссыпать мак из маковок.
Пётрусь взял в руку одну из маковок и сказал Касе:
— Помнишь, что говорил маковый король?
— Не пора ли повидаться с королём? — продолжал Пётрусь. — Королю нужны рыцари. И новая мантия ему нужна и корона.
— А потом нужны кони. Только откуда мы их возьмём?
Для коней больше всего подошла кукуруза, только у кукурузы есть золотистые кисточки, из которых можно сделать нарядные хвосты и гривы.
Не успело еще солнце сесть за забор, как Кася сделала корону для короля. Примерила её на Тимонека.
— Хочешь быть королём тигров, а? — спросила она.
Но тигрёнок дёрнул ухом, и корона упала. Было ясно, что корона его не интересует. И Пётрусь решил, что Тимонек прав.
— Зачем ему корона? Ведь он волшебник, а волшебник приказывает даже королю.
И Тимонек доказал им, что он и в самом деле волшебник. Он высунулся из окна, возле которого рос высокий подсолнух. Подсолнух заколыхался — кто-то быстро вскарабкался вверх по стеблю и вскочил на подоконник. Маковый король!
— Ах, король, — воскликнул Пётрусь, — разве пристало тебе карабкаться по подсолнуху, как по дереву? Где твоя серьезность, где торжественность?
Но король не пожелал объяснять, почему он таким образом появился в доме.
— Где моя корона, где мантия? — спросил он. — Без этого король — не король. Он может лазать по деревьям.
Тут же на подоконнике состоялась коронация. Но король всё время капризничал.
— Корона жмёт!
— Смотри, как она сверкает! — сказал ему Пётрусь.
— На мантии мало складок…
— Складок мало? Да ты три раза можешь в неё завернуться.
— У коня очень короткий хвост.
Королевский скакун потерял терпение, ударил копытом, рыцари закачали головами, и в головах у них зашелестели позабытые зёрнышки мака.
— Нет! — рявкнул король. — Я не хочу пешком!
Он нахлобучил на голову корону, вскочил на коня, спрыгнул затем с подоконника в сад, и рыцари попрыгали за ним следом в траву и анютины глазки. А вдогонку за королевской свитой соскочил в сад Тимонек.
Вернулся он только вечером, и к его хвосту прицепился пучок кукурузных волосиков.
— Это один из рыцарских коней потерял хвост, — догадался Пётрусь. Он отцепил от шёрстки золотой пучочек и бросил его за окно в траву.
— Рыцарь прискачет на своём коне и обнаружит пропажу.
ПРОЩАЙ, КОНЬ! ПРОЩАЙ, ЛЕВ!
Было пасмурно, а в пасмурный день легче прощаться. Пётрусь и Кася прощались с садом. Тимонек то шёл за ними следом, то забегал вперёд. К домику колдуньи он подошёл первый. Не потому ли, что именно это приключение запомнилось ему больше всего? Кася считала, что так оно и есть.
— Ему очень нравилось быть котом колдуньи и сидеть у неё на плече.
— Может, он и без нас гостил у колдуньи, только мы об этом не знаем, он нам ничего не сказал.
Домик колдуньи был сейчас развесистой ивой с большим дуплом, а на самом краю дупла сидела пчела и размышляла, в какую сторону ей лететь.
— Это не простая пчела из простого улья, это пчела колдуньи, — заявила Кася. — Она приносит ей мёд для пряников. А вон божья коровка.
— Она приносит колдунье новости из сада и из леса. Раньше это делал кузнечик. Но он высоко скачет. Как подпрыгнет — так самую интересную новость потеряет. Колдунья прогнала его прочь и выбрала себе божью коровку, потому что у той крапинки. Стоит божьей коровке о чём-то забыть, как она посмотрит на крапинку и тут же вспомнит. Эти крапинки для неё, как узлы на платочке — для памяти.