Он ушел.
Я медленно вернулась в спальню и постояла у окна. Предзимнее солнце освещало зеленые болота. Рай и Уинчелси, возвышавшиеся на соседних холмах, казались обманчиво близкими.
Мне очень хотелось верить Акселю. Больше всего на свете я хотела поверить каждому его слову и освободиться от мучительных сомнений и тревог. Но он не объяснил, почему прошло столько времени между тем, как он спустился в холл, и криками Эстер, обнаружившей труп мужа. Он не позволил мне отправить письмо брату. И отказался допустить возможность того, что Мэри была убита...
Я позвала Мари-Клер, надела черное платье и подождала, когда девушка уложит мои волосы. Беспокойство не отпускало меня. Потом я спустилась на кухню.
Аксель сказал правду насчет яда. Повар подтвердил, что после инцидента со служанкой яд там не держали.
Я вернулась к себе.
Либо Аксель прав, и Мэри не была убита, либо ее на самом деле отравили. Но тогда где убийца раздобыл яд?
Я вспомнила о колдунье Джоан, отбросила эту мысль, снова вернулась к ней. Джоан могла приготовить яд. Аксель был днем в деревне — он видел, как я входила в церковь... Он сказал, что отправился в Хэролдсфорд искать меня, и видел, как я входила с церковь. Что, если он пришел в деревню за ядом? Я долго боролась в храме со своей совестью. Он мог заметить меня и пройти мимо церкви к хижине Джоан...
Но я не верила в то, что Аксель — убийца. Он понимал меня. Могла ли я любить убийцу? Но логики больше не было, только муки сомнений. Я знала, что любовь и страх идут плечо к плечу. Мое положение стало еще более сложным.
Сев снова за секретер, я написала короткую записку Алекзендеру. Без объяснения причин я попросила его немедленно выехать из Хэрроу в Хэролдсдайк.
Нед стоял у сарая возле конюшни с ружьем в руке. Кажется, он собирался поохотиться.
— Ты дойдешь до Рая? — спросила я.
Он внимательно посмотрел на меня своими узкими черными глазами.
— Ради тебя я дойду куда угодно в пределах Англии.
— Вся страна меня не интересует, — сказала я. — Меня интересует только дорога от Хэролдсдайка до Рая.
— Значит, она интересует и меня.
— Ты мог бы отнести мое письмо в Рай и отправить его с почтовой каретой в Лондон? Тебе придется заплатить, чтобы из Лондона оно попало в Мидлсекс, в Хэрроу, к моему брату.
— У тебя есть деньги?
Я дала ему монету.
— Этого хватит.
Он быстро убрал монету в карман и спрятал письмо за пазуху.
— Это секрет, — предупредила я. — Хорошо, — улыбнулся он.
— Ты сделаешь это для меня?
— Я не могу тебе ни в чем отказать, — с иронией в голосе заявил Нед; я не поняла, насколько серьезно он сказал это. — Если тебе что-нибудь от меня понадобится, ты только попроси... Вир вернулся из Рая, договорившись насчет гроба; Аксель возвратился домой со священником, который пришел в Хэролдсдайк выпить вина. Эстер писала дальним родственникам Мэри, Элис обсуждала с поваром подходящее меню для траурного обеда. Мне поручили поговорить с гувернанткой Мэри, объяснить ей, что она может пожить в Хэролдсдайке еще месяц, пока не подыщет себе новое место.
Это задание напомнило мне, что я сама едва не стала гувернанткой. Я долго думала о том, что произошло бы со мной, если бы я отвергла предложение Акселя. Возможно, Мэри осталась бы в живых... но эти мысли были бесплодными, я отбросила их. Мне не хотелось думать обо всем этом, а меньше всего — о том, что я снова написала Алекзендеру вопреки желанию Акселя и доверила письмо Неду.
Я постаралась занять себя делами; вскоре стемнело, пришло время ложиться в постель.
Следующий день прошел так же, как и предыдущий; несколько посетителей выразили свои соболезнования, я принимала людей, как подобает, старалась произвести хорошее впечатление. Мэри положили в прибывший гроб и укрыли цветами; их аромат действовал на меня удушающе; гроб поставили в маленькой желтой комнате, которой обычно не пользовались. Я подошла к телу девочки только из уважения к традиции; смерть внушала мне такой страх, что я не смогла заставить себя посмотреть на Мэри и поспешила покинуть комнату.
Похороны были назначены на следующий день; я легла в постель рано, чтобы получше выспаться. Я заранее знала, что похороны станут для меня испытанием.
Посреди ночи я внезапно проснулась, не понимая, что разбудило меня. Сев, я успела увидеть, как закрывается дверь — кто-то вышел из спальни. Бросив взгляд на соседнюю подушку, я увидела, что Аксель исчез. Я подождала, гадая, куда он ушел; прошло несколько минут, он не возвращался. Поднявшись с кровати, я накинула на плечи шерстяной платок.
В смежной комнате его не оказалось. Я осторожно вышла в пустой черный коридор. Решила вернуться за свечой, но потом раздумала. Я не хотела, чтобы Аксель, возвратившись, увидел меня.
Дойдя до лестничной площадки я осмотрела холл, но там было безлюдно. Решив вернуться в спальню, я услышала вдали топот копыт. Наверное, мне это только показалось, подумала я, и прошла к окну, расположенному у дальнего конца коридора. Раздвинув шторы, я посмотрела в ночь.
Луны не было. Ночь была темной. Теперь я почти не сомневалась в том, что снова услышала глухой топот копыт. Всадник удалялся от дома. Я провела несколько минут у окна, потом вернулась в комнату. Я была удивлена. Если я не ошибалась, Аксель быстро оделся, оседлал коня и ускакал в ночь.
Я долго лежала без сна, но он не возвращался. Перед рассветом я уже погрузилась в дремоту, когда вдали послышался топот копыт. Я подождала; сонливость не позволила мне во второй раз дойти по темному коридору до лестничной площадки; через несколько минут Аксель прошел через спальню в гардеробную, чтобы раздеться там.
Оказавшись в постели, Аксель тотчас заснул. Похоже, он очень устал. Его холодные ноги постепенно согрелись. Очевидно, ночной воздух охладил его тело, но верховая езда не позволяла замерзнуть слишком сильно. Я лежала без сна и думала о том, где он был ночью и узнаю ли когда-нибудь, что он делал.
Утром Аксель был усталым. Я видела, что он с трудом поднялся с кровати. Когда он оделся и побрился, я заметила тени под его глазами и следы утомления на лице. Возможно, я обратила на них внимание, потому что знала, как мало он спал. Похоже, другие не замечали его состояния. Обитатели Хэролдсдайка были слишком заняты подготовкой похорон.
Мэри похоронили утром на церковном кладбище в Хэролдсфорде. Шел дождь. Я с трудом переносила каждую минуту церемонии, напомнившей мне о смерти родителей. Эмоциональное напряжение в сочетании с тем обстоятельством, что я сама мало спала в последнюю ночь, отнимало у меня последние силы.
Но отдохнуть не удалось и после возвращения в Хэролдсдайк. Следовало накормить обедом нескольких участников похорон; мне пришлось собрать все свои силы, чтобы быть вежливой и любезной с дальними родственниками Мэри, прибывшими на похороны из Гастингса. К моему ужасу, они решили остаться на ночь; мне пришлось следить за подготовкой спален, доставать из шкафов чистое белье.
Не успела я оглянуться, как подали чай. Избежать этой церемонии также не представлялось возможным. Наконец после скучного получасового мероприятия мне удалось уйти к себе; я села в гостиной на ковер перед камином и попросила Бога о том, чтобы впредь мне больше не пришлось присутствовать на похоронах.
У меня все еще не было сил лечь в постель, когда дверь открылась, и в комнату вошел Аксель.
— Ты еще не легла? — недовольным тоном спросил он. — Я думал, ты ушла из-за усталости.
— У меня нет сил раздеться, — сказала я, но Аксель, не слушая меня, прошел в соседнюю комнату.
Спустя мгновение он вернулся.
— Что это такое? — резко спросил Аксель.
Я обернулась. Он держал в руке банку с настойкой Джоан, которую я тщательно спрятала за комодом. Я встала, краска залила мое лицо; увидев глаза Акселя, я тотчас поняла, что ему отлично известно назначение настойки.