На своем веку Бен повидал достаточно красавиц. Все они были очень нарядны в своих разноцветных шляпках и перчатках, любили навешивать на себя дешевые драгоценности, а также имели склонность к перьям, кружевам, рюшам и оборкам. Поэтому мальчика озадачило то, что мисс Селия выглядела красиво и элегантно в таком простом наряде. Тогда он еще не понимал, что очарование этой женщины заключено в ней самой, а не в ее туалетах. Простое пребывание рядом с ней гораздо лучше учило его хорошим манерам, высоким моральным принципам и чистым мыслям, чем любое другое воспитание, которое он мог бы получить.
Бен ясно осознавал, как ему повезло, что он находится здесь, опрятно одетый, в хорошей компании и едет в церковь как приличный мальчик. Но почему-то чувство одиночества становилось сильнее, когда он ехал по дороге между зеленеющими полями и июльское солнце освещало все вокруг.
— Что такое, мой мальчик? — спросила наконец мисс Селия, заметив его грустный взгляд.
— Я только подумал, что вы выглядите, как…
— Как кто? Ну, говори, не бойся, — улыбнулась она, когда Бен замолчал и стал теребить вожжи, не решаясь продолжать от смущения.
— Как будто вы молились, — тихо закончил он.
— Верно, а разве ты не читаешь молитвы, когда тебе хорошо?
— Нет, мэм, когда мне хорошо, я молчу.
— Ты считаешь, что тогда слова не нужны. Но они иногда помогают, если только искренни и добры. Разве тебя никогда не учили никаким молитвам?
— Только «Отче наш». Бабушка повторяла мне эту молитву, когда я был совсем маленьким.
— Я научу тебя еще одной, самой лучшей из всех, которые я знаю, потому что в ней есть ответы на все наши вопросы.
— Мои родственники не были особенно набожны. Должно быть, у них не хватало на это времени.
— А что ты называешь — быть набожным?
— Ходить в церковь, читать библию и повторять молитвы и гимны, разве нет?
— Это еще не все. Быть добрым и неунывающим, выполнять свой долг, помогать другим и любить Господа — вот самый лучший способ показать свою набожность в самом лучшем смысле этого слова.
— Значит, вы очень набожная! — проговорил Бен, понимая, что ее поступки были лучшим доказательством этому.
— Я стараюсь, но очень часто терплю неудачу. Каждое воскресенье я ставлю себе новые задачи и всю неделю усердно стараюсь их выполнить. Это очень помогает. Ты сам поймешь, если станешь так делать.
— Вы считаете, что если я обещал однажды никогда больше не ругаться, так оно и будет? — осведомился Бен, поскольку это был его постоянный грех.
— Боюсь, что нам не так просто избавиться от наших грехов. Но я верю, что если ты станешь почаще повторять себе это и попытаешься остановиться, то излечишься от этой привычки даже раньше, чем думаешь.
— Я никогда не ругался слишком крепко, просто не обращал на это внимания, пока не прибыл сюда. Но Бэб и Бетти выглядели такими испуганными, когда я выругался, а миссис Мосс так меня отругала, что теперь я стараюсь воздерживаться. Но это ужасно трудно, особенно когда начинаешь сердиться. «Черт возьми!» — разве эти слова не помогают выпустить пар?
— Торни постоянно чертыхался, и я предложила ему вместо этого свистеть. И теперь он иногда начинает свистеть так внезапно и пронзительно, что я подпрыгиваю. Может, тебе тоже это поможет? — предложила мисс Селия, ничуть не удивляясь этой привычке, которой Бен вряд ли мог избежать в своем прошлом окружении.
Мальчик рассмеялся и обещал попробовать, чувствуя некоторое удовлетворение при мысли о перспективе освистать мистера Торни, поскольку оскорбительные слова готовы были сорваться с его губ раз по десять на дню.
Наконец они подъехали к церкви. Люди уже стекались к ней со всех кварталов и роились около ступенек старого молитвенного здания, как пчелы вокруг улья. Привыкнув к помещению цирка, где люди никогда не снимали шляпы, Бен совершенно забыл, что на нем шляпа, и уже заходил внутрь, когда чья-то рука осторожно сняла ее, и мисс Селия прошептала ему на ухо:
— Это святое место, надо всегда снимать шляпу перед входом.
Сконфуженный, Бен сел рядом с ней на скамью, где к ним скоро присоединились сквайр и его жена.
— Я рад видеть здесь этого мальчика, — проговорил старый джентльмен, одобрительно кивая.
— Надеюсь, он не будет шалить во время молитвы, — прошептала миссис Аллен, устраиваясь в углу скамьи и шурша черным шелковым платьем.
— Я позабочусь о том, чтобы он вас не беспокоил, — ответила мисс Селия, пододвигая скамеечку под ноги и доставая веер из пальмовых листьев.