Но это утверждение оказалось ошибочным, судя по той живости, с которой «маленький человек» танцевал джигу с беззаботным хором:
После песен и танцев Чал удалился в чайный сад и выпил так много чашек национального напитка, сопровождая чаепитие такими смешными ужимками, что зрители почти жалели, когда в противоположном углу сцены открылось окно, поневоле приковав к себе взгляды. За решеткой появилась красавица, сделанная из очищенной картошки. На белой поверхности были нарисованы красивые розовые щечки, красные губки, черные глазки и изогнутые брови. В розетку из черного шелка на голове были воткнуты несколько блестящих булавок, а розовая блузка скрывала плотную фигуру этой замечательной маленькой китайской леди. С жеманным видом она почему-то принялась считать деньги в своем кошельке, таком большом, что ее маленькие ручки едва могли удержать его. Пока она это делала, песня продолжалась:
Во время этих песнопений был виден Чал, настраивающий свой инструмент в саду. Потом он тоже запел:
Охваченный страстью, Чал уронил банджо, упал на колени и, всплеснув руками, уткнулся лбом в пыль перед своим идолом. Но, увы!
Мисс Кай Хай, слушая этот гимн любви, держала в руках таз для умывания.
Конечно, так оно и было, поскольку, пораженный кукольным тазиком с настоящей водой, брошенным жестоким волшебником, бедный Чал скончался в таких ужасных конвульсиях, что его голова покатилась в публику. Мисс Кай Хай наклонилась посмотреть, что стало с ее жертвой, и ставень отрубил ей голову, к восторгу всех детей, которые говорили друг другу, что «помидорная пантомима» удалась.
Потом они утихомирились в предвкушении представления. Торни уверил их, что сейчас они увидят самое первоклассное шоу, которое когда-либо ставилось на сцене.
После некоторого ожидания и непонятного треска за сценой, еще больше возбудившего аудиторию, представление началось с хорошо известной трагедии о Синей Бороде. Эта пьеса игралась так часто, что ее было очень легко поставить, лишь внеся небольшие поправки в сценарий и костюмы.
Торни был просто великолепен в роли тирана с бородой из ярко-синей шерсти, надвинутой на глаза шляпе с длинным пером, меховой накидке, красных чулках и с настоящим мечом, который очень выразительно звякал при ходьбе. Он говорил таким низким голосом, так хмурил подведенные жженой пробкой брови и смотрел так свирепо, что неудивительно, что бедная Фатима понесла какую-то чепуху, когда он вышел к ней, держа огромную связку ключей, среди которых был один особенно большой и сверкающий.
На Бэб было приятно смотреть. На ней было надето голубое платье мисс Селии, шею окружала нитка настоящего жемчуга, а в волосы вколото белое перо. Она превосходно играла свою роль, особенно хорошо получалась крупная дрожь, которая сотрясала ее при взгляде на роковой чулан. Она с бешеной энергией крутила предательский ключ и была просто неподражаема, когда с беспокойством вопрошала:
— Сестра Анна, о, сестра Анна, посмотри, кто-то идет?
А ее озверевший муж кричал:
— Вы будете спускаться, мадам, или мне прийти и самому вас спустить?
Бетти играла роль очаровательной Анны — вся в белом муслине и шляпке с красивыми розами. Она постоянно поднимала руку и ощупывала их, стоя на ступеньках лестницы и глядя на дорогу, по которой скакали ее братья. При этом они производили такой грохот, как будто их было не двое, а по крайней мере дюжина.
Бен и Билли были экипированы на славу. На их ремнях висели целые арсеналы, а деревянные мечи были достаточно велики, чтобы вселить ужас в любую душу, хотя не смогли выбить ни одной искры из клинка Синей Бороды в ужасном сражении, которое предшествовало падению и смерти злодея.