Как-то Сэм видел на болоте Бена, который проворно перескакивал с одной кочки на другую в поисках первоцветов, росших здесь в изобилии, чтобы собрать их для Бетти. Толстый и неуклюжий Сэм решил, что тоже сможет передвигаться по болоту подобным образом. Но после двух или трех тяжелых прыжков он приземлился отнюдь не среди камышей, как надеялся, а в луже грязной воды, в которую немедленно погрузился по пояс.
Перепуганный, он постарался выбраться, но смог только подтянуться к кочке и уцепиться за нее, изо всех сил стараясь выбраться на поверхность. Ему это отчасти удалось, но его тело было слишком тяжелым и неуклюжим, чтобы удержаться на маленькой кочке. Ноги опять соскользнули вниз, и Сэм издал хриплый вопль, в ужасе вообразив пиявок и водяных змей, которые поджидали внизу. Его смятенному воображению также представилась утонувшая корова, и он издал еще один отчаянный вопль, очень похожий на безумное «Му-у-у!»
Люди редко проходили по тропинке вдоль этого болота. Темнело, и перспектива провести здесь ночь навела Сэма на мысль добраться до камышового островка. Он находился ближе, чем край болота, и выглядел более твердым, чем все остальные кочки, имевшиеся поблизости.
Но толстяку не удалось достичь этого благословенного клочка суши, и он вынужден был уцепиться за старый пень, очень похожий на поросший мхом могильный холм. Взгромоздившись на него, Сэм принялся на все лады взывать о помощи. Тихое болото никогда раньше не слышало столь изощренных воплей и завываний, отдавшихся долгим эхом и испугавших дородных лягушек, которые жили здесь в счастливом уединении.
Мальчик долго не получал никакого ответа на свои призывы, кроме изумленного карканья вороны, — та сидела на дереве и разглядывала его с унылым интересом. И когда он услышал раздавшийся с тропинки возглас: «Эй, что случилось?», то был так счастлив, что не мог сдержать слез.
— Сюда! Я в болоте! Вытащите меня! — вопил Сэм, с безумным нетерпением ожидая, кто же явится на его крики, поскольку мог видеть только верх шляпы, движущейся вдоль дорожки позади кустов орешника. Но вот ветки с шумом раздвинулись, и перед его взором появилась фигура, при виде которой Сэм был готов снова нырнуть в болото. Из всех возможных спасателей Бен был последним, кого бы он желал увидеть сейчас. Но главное, он страшно не хотел, чтобы Бен нашел его в таком незавидном положении.
— Это ты, Сэм? Вот это да! Ты, кажется, здорово влип! — и в глазах Бена засверкали озорные огоньки.
Зрелище действительно было курьезное. Взгромоздившись на шаткую кочку, весь черный от болотной тины, с перекошенным от испуга лицом, толстяк представлял собой такое комически-несчастное существо, что Бен не смог сдержаться и расхохотался.
— Прекрати, или я оторву тебе голову! — в ярости заорал Сэм.
— Попробуй, а я посмотрю! — насмешливо проговорил Бен.
— Чем смеяться, лучше бы вытащил меня отсюда. Я могу простудиться и умереть, сидя в таком холоде, — захныкал Сэм, меняя тон, поняв, что только Бен может сейчас ему помочь.
Бен тоже прекрасно это понимал. Но хотя он и был добрым парнем, он все же не смог воспротивиться искушению насладиться своим превосходством хоть несколько мгновений.
— Я не стану над тобой смеяться. Если смогу, конечно. Но, по правде говоря, ты так похож на жирную пятнистую лягушку, что я просто не могу сдержаться. Я тебя, конечно, вытащу, но сначала нам надо кое о чем потолковать, — проговорил Бен, успокоившись и присев на крошечный клочок земли невдалеке от попавшего в беду Сэма.
— Только скорее. Я окоченел, как бревно. Знаешь, как трудно держаться на этой проклятой кочке, — простонал Сэм. Он попытался изменить позу и чуть не свалился в болото.
— К сожалению, я еще не испытывал подобных ощущений, но тебе это полезно. Послушай, я помогу тебе выбраться отсюда только в том случае, если ты пообещаешь оставить меня в покое. Понятно? — и лицо Бена стало жестким, а глаза мрачно взглянули на поверженного противника.
— Хорошо, обещаю, если ты никому не расскажешь про этот случай, — ответил Сэм, с отвращением глядя на свою покрытую грязью и тиной одежду.
— Я поступлю так, как посчитаю нужным.
— Тогда я ничего не буду обещать. Я не собираюсь становиться посмешищем всей школы! — запротестовал Сэм, который еще больше, чем Бен, ненавидел насмешки над собой.