Рука, которую он ей протянул, была очень худенькой, но чистой и холодной, а черные глаза — ясными, хотя и ввалившимися, поскольку бедный мальчик был голоден.
— Я, конечно, оборванец, но не грязный. Я помылся под дождем вчера вечером. И вообще, я в последнее время жил почти на одной воде, — попытался объяснить он, не понимая, почему женщина смотрит на него так пристально.
— Покажи мне язык.
Он повиновался, а потом быстро проговорил:
— Я не болен… Просто голоден, потому что за три дня съел только те крошки, которые принес Санч. Я всегда делил их поровну, правда, Санч?
Пудель резко гавкнул и возбужденно заметался между дверью и своим хозяином, как будто понимая все, что происходит, и рекомендуя немедленно отправиться к обещанной пище и крову. Миссис Мосс поняла намек и велела мальчику следовать за ней, забрав с собой вещи.
— Но у меня ничего нет. Если бы какой-то большой парень не отобрал у меня котомку, я бы не выглядел так плохо. У меня есть только вот эта вещь. Я прошу прощения, что Санч ее взял, и с удовольствием вернул бы ее, если бы только знал, кому она принадлежит, — проговорил Бен, доставая новый обеденный судок из недр фургона.
— Это нетрудно. Он принадлежит мне, и не будем говорить о тех кусочках еды, которые взяла твоя эксцентричная собака. Пойдем, я должна запереть дверь, — и миссис Мосс деловито зазвенела ключами.
Бен с трудом вышел наружу, опираясь на сломанный черенок мотыги. Он едва двигался, пробыв два дня в сыром помещении, к тому же был изнурен двухнедельными странствованиями под дождем и солнцем. Санчо находился в приподнятом настроении, вероятно, почувствовав, что их горести уже позади и его охота за пропитанием подошла к концу. Визжа от удовольствия, пес скакал вокруг хозяина и игриво бросался к ногам благодетельницы, что заставило ее крикнуть: «Кыш, пошел!» — и махнуть юбками в его направлении, как будто это курица или кошка.
В печи горел яркий огонь, на плите грелась кастрюля с мясным супом, посвистывал чайник, и Бетти подбрасывала дрова в огонь. На ее круглой щечке красовалось большое пятно сажи. Бэб с такой энергией нарезала батон, как будто вознамерилась отхватить и собственные пальцы. Прежде чем Бен успел понять что-либо, он уже сидел в старом кресле-качалке, поглощая хлеб с маслом так быстро, как только может голодный двенадцатилетний мальчишка, а Санчо, пристроившись рядом, глодал баранью кость, как ненасытный волк в овечьей шкуре.
Пока новые постояльцы занимались столь приятными делами, миссис Мосс жестом пригласила девочек выйти из комнаты и дала им обеим задания.
— Бэб, ты беги к миссис Бартон и спроси, нет ли у нее какой-нибудь старой одежонки, которая не нужна Билли. А ты, Бетти, отправляйся в Каттерс и скажи миссис Кларинди, что мне нужна пара рубашек, которые мы сшили в последний раз в кружке кройки и шитья. И какие-нибудь башмаки, шапка, носки — все сгодится, ведь на бедняге нет ни одной целой вещи.
Девочки бросились выполнять поручение, полные решимости приодеть нового знакомого. И так добросовестно они описали его горести добрым соседям, что Бен едва узнал самого себя, когда через полчаса появился из спальни, одетый в выцветший бумазейный костюм Билли Бартона, рубашку из сурового полотна, вынутую из корзинки Доркасов, и пару старых башмаков от Милли Каттерс.
Санчо тоже был приведен в более приличный вид. Сам приняв теплую ванну, хозяин хорошенько вычесал и шерсть своего подопечного. Теперь Санчо выглядел еще более похожим на фарфорового пуделя, чем раньше. Его завитушки были расчесаны, а хвост с кисточкой на конце гордо помахивал.
Чувствуя себя в высшей степени удобно и уютно, странники застенчиво предстали перед своими благодетельницами и были встречены улыбками одобрения девочек и радушным приветствием хозяйки дома. Их поместили около плиты, чтобы они обсохли и согрелись, поскольку оба были еще влажными после всех омовений.
— Ей-Богу, я бы тебя не узнала! — воскликнула добрая женщина, с удовлетворением оглядывая Бена.
Несмотря на то что мальчик был очень худым и изможденным, у него был опрятный вид, он легко и непринужденно двигался в новой одежде, как минога[3] внутри кожи, которая ей немного велика. Веселые черные глаза, казалось, замечали все вокруг, голос звучал искренне, а загорелое лицо стало на несколько лет моложе, поскольку с него исчезли уныние и подавленность.
— Все очень красиво, мы с Санчо так вам обязаны, мэм, — пробормотал Бен, краснея и стесняясь под взглядами трех пар дружелюбных глаз, направленных на него.
Наконец Бэб и Бетти, оторвав взгляды от гостя, бросились собирать на стол чайные принадлежности. Не прошло и пары минут, как Бэб уронила чашку. К ее огромному удивлению, не последовало никакого звона разбиваемого фарфора. Быстро наклонившись, мальчик подхватил ее на лету и с легким поклоном преподнес Бэб.