— Я не хотел оставлять тебя одного, чтобы люди думали, что я стыжусь своего отца. Пойдем, мы должны сидеть вместе!
Бен провел отца прямо к скамье сквайра Аллена и, усадив его, примостился рядом. На его лице выражалась такая искренняя радость и гордость, что люди поняли бы, кто этот незнакомец, даже если им об этом не сказали.
Мистер Браун, стесняясь своего потрепанного пальто, чувствовал себя «не в своей тарелке», как он объяснил потом, но теплое рукопожатие сквайра и дружеский кивок миссис Аллен дали ему силы поднять голову и взглянуть прямо в глаза любопытных прихожан. Причем младшая часть паствы упорно пялилась на него во время всей службы, несмотря на неодобрение своих отцов и материнские щипки в филейную часть.
Но главное событие этого дня случилось после службы, когда сквайр сказал Бену:
— Я получил письмо для тебя от мисс Селии. Пойдем ко мне домой, и захвати с собой отца. Мне надо с ним потолковать.
Мальчик гордо сопроводил своего отца в старый конный экипаж и, устроившись позади вместе с миссис Аллен, с большим удовлетворением созерцал потрепанную фетровую шляпу рядом с воскресной касторовой[31] шляпой сквайра. Они ехали необычным для почтенного старого жеребца сквайра быстрым аллюром.
Вначале сквайр проявлял интерес к отцу исключительно из-за симпатии к сыну. Но, рассказав свою историю, Бен-старший приобрел новых надежных друзей. И не только из сочувствия к своим злоключениям, перенесенным с таким мужеством, но еще и благодаря его искреннему восхищению теми изменениями, которые произошли в его мальчике, и тому желанию, с которым он решил взяться за любую честную работу, чтобы Бен счастливо жил в этом гостеприимном доме.
— Я дам вам записку к Тауну. Смитерс много писал мне о вас, и ваше мастерство послужит лучшей рекомендацией, — проговорил сквайр, прощаясь с ними у двери.
Мисс Селия отсутствовала уже две недели, и все с нетерпением ждали ее возвращения. В первую неделю Бен получил газету, где волнистой линией был обведен раздел браков, чтобы привлечь его внимание, а один был заключен в рамку. Ее послал Торни, а на следующей неделе пришла посылка для миссис Мосс, в которой находилась коробка с праздничным тортом для всех членов семейства, включая Санчо, который проглотил свою долю в мгновение ока вместе обрывком бумажной обертки. Пошла третья неделя, и в письме, которое получил Бен, говорилось, что его дорогая хозяйка приезжает в следующую субботу. Она писала:
«Я хочу, чтобы открыли парадные ворота и новый хозяин через них вошел в дом. Пожалуйста, проследи за этим и за всеми остальными приготовлениями. Ранда даст тебе ключ, и ты можешь вывесить все флаги, которые захочешь, чтобы старый дом к нашему приезду выглядел весело».
Хотя было еще только воскресенье, но Бен не сдержался и, размахивая письмом над головой, побежал сообщить миссис Мосс добрые новости, и они вместе стали строить планы, как получше встретить мисс Селию — у Бена пока язык не поворачивался называть ее «миссис».
Во время послеполуденной прогулки под мягким осенним солнцем Бен продолжал говорить о своей хозяйке и о счастливом лете, которое он провел под крышей ее дома. А мистер Браун не уставал слушать. С каждым часом он все более ясно понимал, какое чудо сотворили ее добрые и ласковые слова. С каждым часом росла его благодарность и желание отплатить за ее доброту.
В понедельник он встретился с мистером Тауном и, благодаря рекомендации сквайра, получил работу с месячным испытательным сроком. Вскоре он стал настолько полезен, что все поняли: Браун — именно тот человек, который нужен на этом месте. Он жил на холме, но ухитрялся выбираться к Бену по вечерам, чтобы перекинуться парой слов. Бен теперь был необычайно занят, как будто готовился к приезду президента вместе со всем кабинетом.
Наконец все было приведено в полный порядок внутри и снаружи дома. Парадные ворота, страшно скрипя ржавыми петлями, освобожденные от наваленного за ними мусора, были открыты настежь. Первым, кто гордо вошел в них, был Санчо, тащивший засохший стебель иван-чая, раньше росшего у ворот. Казалось, по такому случаю октябрьские морозы пощадили самые яркие листья, и в субботу створчатые ворота оказались украшенными пурпурными венками. Красные и желтые букеты и бутоньерки усыпали флаги, а веранда так и сверкала великолепием, увитая ярким девичьим виноградом, на котором сохранились все листья, в отличие от кустов жимолости, которые уже облетели.
31
Касто́ровый — сделанный из касто́ра, сукна, шедшего преимущественно на изготовление верхней мужской одежды.