Не знаю, как долго продолжался мой сон; я очнулся, когда за мной раздались быстрые легкие шаги по крутой лестнице, и через минуту около меня пробежала девушка, о которой я мечтал. Она была смущена и не заметила меня. Она спешила. Она прошла быстрыми шагами через двор, скрылась в тени темного проезда, потом ее стройная фигура еще раз удивительно отчетливо вырисовалась на золотом фоне солнечного света перед домом, а затем исчезла. Должен ли был я пуститься за ней? Да и зачем? Прежде, чем я мог ответить на вопрос, я увидал и услыхал на лестнице Бенедикта. Он был, как всегда, весел и насвистывал.
— Что случилось? Что с этой девушкой? — быстро спросил я его.
— Ничего не случилось, — усмехнулся Бенедикт, спокойно покручивая усы. — Эта молодая дама предложила мне свою любовь, а я ее отверг.
— Предложила свою любовь? — повторил я медленно за ним, пораженный и с тяжелым сердцем, и потом прибавил немного резко: — А ты отверг ее? Ведь ты никогда не бываешь бесчувственным! О, совершенно наоборот!
— Правда, — смеялся Бенедикт, — и до сих пор я им не был. Подожди, пока ты не увидишь прекрасную Виоланту. С тех пор, как я полюбил ее, никакая другая женщина не кажется мне красивой. Рубенс никогда не рисовал более пышных форм, более розовой кожи, более золотых волос, никогда не рисовал грудь…
— Довольно, довольно твоих песнопений, ты знаешь, краски Рубенса всегда оставляли меня холодным.
— Да, я знаю, что для тебя или Святая из Фьезоле, так сказать, с окончательно белыми глазами, где зрачок обозначен лишь по необходимости, или альмея с глазами, полными мистического наслаждения Востока, или с темным жаром Испании. Удивительно только, как ты ухитряешься любить эти крайности.
— Я люблю также глаза, похожие на те, которые светятся под темными бровями той девушки, которая, как ты сказал, предложила тебе свою любовь, — сказал я скорее самому себе, чем Бенедикту.
Тот всплеснул руками.
— Ты ревнуешь! — Он громко рассмеялся. — Какое странное ударение кладешь ты на свое недоумевающее «сказал». Тебя очаровала эта девушка? Это действительно не стоит такого волнения: приобрести ее любовь будет очень нетрудно. Послушай, как я с ней познакомился. Не знаю, как давно тому назад, я отправился вечером прогуляться на Петршин. Было там, как всегда, пусто и безлюдно, я был в дурном расположении духа, потому что Виоланта уехала на два дня из Праги; я подозревал, что она не одна уехала. Я разыгрывал несчастного влюбленного, вздыхал, сентиментально смотрел на золотые облачка, слушал шелест деревьев и плыл с надутыми парусами по волнам лиризма. В эту минуту я услыхал легкий вздох и увидел под деревьями девушку, сидящую на низкой скамейке. Я не разглядел вполне отчетливо черт ее лица, но она показалась мне молодой и красивой… Отомстить за неверность Виоланты неверностью показалось мне мыслью такой же счастливой, как и логичной.
Девушка была одна; я подошел к ней и воскликнул таким глубоким, таким взволнованным голосом, каким только мог: «Наконец, о, наконец-то я тебя нашел! Напрасно искал я тебя, никто не мог сказать мне, где ты. Как давно жаждал я того мгновения, когда мне будет позволено воскликнуть: „Я люблю тебя, люблю от всей полноты моей юношеской души, люблю…“» Будь она хоть два раза в жизни в театре, она бы немедленно громко рассмеялась, подумал я, тогда я погиб, она меня высмеет. В эту минуту от ближнего маленького костела, не знаю, во имя какого святого, раздался голос. Не знаю, какое будничное женское имя произнес этот голос, но девушка вскочила, точно пробудившись от сна. Я быстро отступил в тень, и какой-то пожилой господин подошел к скамейке. «Уже отворили», — сказал он, и девушка взяла его под руку. Он повел ее в костел, двери которого только что отворялись. Девушка меня больше не интересовала, хотя ее поведение меня немного удивило, потому что в нем, в ее движении, было что-то странное. Я ушел и через полчаса совершенно забыл об этом смешном приключении. И я только теперь снова вспомнил об этой маленькой комедии, во время посещения этой девушки, которое на меня нагоняет скуку, а тебя занимает. Я не сразу узнал ее, хотя она и казалась мне немного знакомой; когда же она начала: «Видите, я была счастливее вас, я вас нашла», — тогда только я догадался, о чем идет речь. «Я хотела вам написать, — продолжала девушка, — но мне хотелось видеть ваше удивление».