Антон будто уловил эту ее мысль и улыбнулся тоже. Скривив губы в ухмылочке, которую хотелось спрятать от проницательного взгляда синих глаз, опустил, наконец, глаза и позволил подопытной мыши свободно продолжить завтрак, угостившись омлетом, который, между прочим, он приготовил сам.
Пижонская иномарка ожидаемо встретила теплом. Поиграв настройками на приборной панели, Антон поставил свои любимые «Времена года» и погрузился в транс. Словно соревнуясь с Сами Насери из французского «Такси», он лихо играл «в шахматы» с другими водителями, легко перестраиваясь из ряда в ряд, проскальзывая там, где даже, казалось, не пройти и «Жуку», медленно проезжая под радарами фотофиксации нарушителей скоростных ограничений.
Алиса залюбовалась его изящной рукой, сжимающей коробку передач, прошествовала взглядом вверх, по ровно вздымающейся груди, по чуть искривленному носу, по мягким губам, линии шеи, открытой недавней стрижкой черных смоляных волос. Чуть затаив дыхание, следила, как глаза, горящие азартом, выискивают способ для удачного маневра, и в случае его искусного исполнения, косят в ее сторону: а заметила ли? А оценила ли?
Смешливое ребячество уверенного в себе человека так понравилось Алисе, что она не сразу поняла, что уже добралась до места назначения.
- До завтра, - попрощался лже-таксист и растворился в веренице темных и грязных машин, сверкая хромированным боком дорогой машины, выделяясь чистотой даже тут, на улице.
- Да пошел ты! – любезно отозвалась пассажирка, запоздало пнув камешек грязи вслед удаляющейся машине.
Работа, коненчо же, ей не понравилась. Ночной клуб днем работал как бар, а ночью превращался в вертеп с засильем молодежи. Ей же отводилась роль девушки принеси-подай. Работать официанткой в планы Алисы не входило, и она старалась, как могла.
Сразу разбила поднос чистой посуды, чихнула в пепельницу, нацелившись на бармена, пролила на охранника кипяток.
Разбитую посуду посчитали, предупредив, что вычтут из жалованья, бармен обругал и пожаловался администратору, за что Алиса получила второй выговор, а охранник просто предупредил, что тут такие финты не проходят. «И если ты, девочка, хочешь добраться до дома ночью живой, держись подальше», - вот и вся недолга.
Алиса держалась стойко. С новыми коллегами не знакомилась, демонстративно путала имена и вообще к вечеру была занята только разглядыванием приходящих гостей, надеясь умудренным опытом взглядом разглядеть там кого побогаче.
Конечно же, в темноте ничего не удавалось. Ни рассмотреть содержимое кошельков, ни задержаться возле кого бы то ни было.
Наконец администратор отправила девушку обслуживать чил-аут. Неспешная музыка, приглушенный свет просто вопили о том, что здесь собирается молодежный бомонд. Поглядев по чекам, где находится самый большой заказ, Алиса, поправив кофточку с открытыми плечами, направилась на амбразуру.
Амбразура встретила сначала ее не очень довольно. Две девушки модельной внешности за столиком в углу обхаживали двух молодых людей. Причем довольно явно. Дуя губы и принижая голос, своими манерами они немного походили на уток, смешливо решила про себя Алиса, а откровенными декольте и коротким фасоном платьев вообще больше походили на кукол.
Один из представителей сильной половины человечества радостно смеялся всему, что творили куклы, а второй явно чувствовал себя не в своей тарелке. Поблескивая стеклами очков, щупленький парень старался вжаться в спинку дивана и остаться там, явно мечтая находиться в это время в другом месте.
Алиса подошла к бармену, лениво натирающему бокал свежим полотенцем.
- Знаешь, кто это?
- Чайки?
Бармен покосился на Алису, легко приклеившей ярлык девушкам.
- Нет же. За твоим столиком парнишка в очках. Знешь его?
- Конечно нет.
- Это сын владельца «Бош-мастер», - и пояснил в ответ на непонимание в глазах девушки, - главной компании в городе по продаже автомобилей.
Алиса растерялась. У нее было четкое правило: не встречаться с сыновьями богатеньких буратино. Как показывала практика, дети богатых родителей были либо скрытыми алкоголиками, либо открытыми наркоманами. Если не то и не другое, то денег у них водилось явно меньше, а вот забот от бдящих сыновнюю невинность отцов-матерей, было больше.
Девушка смерила оценивающим взглядом щуплую фигурку, вцепившуюся в бокал шампанского, будто утопающий за соломинку. Была ни была.
Она натянула пониже кофточку, сняла и отложила подальше передник официантки и походкой хищницы направилась к столу.
Четыре пары глаз следили за ее неспешным движением бедер. Две пары – зачарованно, и две – зло.
Просчитав траекторию ее движения, одна из хищниц прижалась к очкарику, решив во что бы то ни стало отстоять свой билет из университетской общаги. Билет задрожал и покрылся испариной. Алиса досадливо поморщилась.
Остановившись возле столика, она проигнорировала довольно пошлое приглашение второго молодого человека, даже не удостоив его взглядом, и протянула руку в глубь дивана, выманивая жертву из норки. Зачарованная жертва подалась вперед.
- Потанцуем? – мягким сопрано завибрировал в ушах кролика голос девушки-удава.
- Здесь не танцуют, - донеслось в сознание откуда-то издалека визгливое и ненужное.
- Потанцуем, - отозвалось тело и протянуло руку к прелестнице.
Как он оказался в гуще танцпола, шумящего какофонией драм-энд-бейса, Виталик и сам не понял. Он понимал только одно – в его руках в медленном вальсе двигалась, жила и вибрировала от его прикосновений настоящая ночная нимфа. Возможно, именно о таких девушках его и предупреждала мама, намереваясь держать его подальше от соблазна города, но сейчас Виталик понимал, что это единственная мамина ошибка – не может быть девушка с испуганным взглядом молодой лани быть охотницей за папиным состоянием.
Виталик наслаждался танцем, голову кружил легкий аромат цветочных духов, и он уже придумывал, как пригласить прелестницу на свидание, как вдруг был отброшен в глубь обрушевшегося на него звуками танцпола.
Одна из кукол, выследив жертву в силках танцпола, решила действовать органично и жестко. Оттащив Виталика, она взялась за разлучницу. Разлучница заверещала, когда поняла, что может лишиться здорового клока волос от закаленной и не в таких боях девушки, решившей выбраться из нищеты. Алиса начала царапаться и пинаться, привлекая внимание. Свет на танцполе сначала погас, а потом зажегся дневными лампами. Музыка прекратилась, показывая уровень падения современных нравов. Дерущиеся уже катались по грязному полу, стараясь наградить друг друга тумаками побольнее.
Охранник, только днем ошпаренный кипятком, ввинтился в толпу наблюдателей, безошибочно опустил руки в клубок кусающихся кошек и драка, наконец, стала не одним целым, а разделилась на две половины.