Наконец, когда мне надоело слушать о винных аукционах, я не выдержала и прямо спросила его о браслете. В ответ он только отстраненно улыбнулся и произнес: «Это контракт, мисс Гибсон-Гор». Удивившись, я поинтересовалась, может ли он снять его, чтобы я могла получше его рассмотреть.
«Вы не поняли, — ответил Дэннис. — Постоянное ношение этого браслета — часть контракта. Сняв его с руки, я заплачу такую цену, которая будет дороже жизни».
И я поверила ему. Вот так. Взяла и поверила. В тишине и сумраке винного погреба я поняла, что Дэннис не лжет. И я стала его расспрашивать, желая узнать больше о рунических символах. А еще, что за сделка была совершена и с кем. Со временем он во многое меня посвятил. Я познакомилась с другими адептами, посетила их церемонии и увидела удивительные вещи. Потом Дэннис представил меня Клаусу Фишеру. Тогда-то я и услышала, какие цели ставит перед собой Фишер, чего он в конце концов мечтает достичь. И конечно, я познакомилась с Алистером Кроули.
«И пропала», — так и хочется написать. Ибо пребывание в одной из гостевых комнат этою отвратительного дома-капища наводит на меня ужас. Мне кажется, что меня поймали и втянули в грязное дело. До вечернего «шерстяного» банкета осталось несколько часов. Очередная пошлость и суета. Честно говоря, не думаю, что вся эта бездумная трата сил и безудержная тяга к развлечениям выльется в откровенную оргию. Однако, если судить по вчерашнему спектаклю, предстоит еще одно мерзкое зрелище. Жестокий американец и раненый эксгибиционист Геринг явятся туда как триумфаторы. Кроули, похоже, уже заскучал, что не сулит ничего хорошего. Мы можем стать свидетелями более рискованных чудес, чем те маленькие фокусы, которыми он угощал нас в течение дня. Это как-никак шоу Фишера. И Кроули явно уязвлен тем, что не он правит бал. Не думаю, что попытается сорвать церемонию: это было бы слишком опасно. Но иногда кажется, будто Кроули едва сдерживается, чтобы не выкинуть какую-нибудь каверзу. Не понимаю, зачем Фишер вообще его пригласил. Если только это не символический жест утверждения собственного превосходства.
Если церемонии пройдут как запланировано, то в результате Фишер поможет родиться зверю, который в благодарность наделит его обширными познаниями и мировым господством. Но знакомо ли демонам чувство благодарности? Будет ли вызванная из преисподней мерзкая тварь считать себя обязанной какому-то смертному? Подобная сделка кажется мне в высшей степени сомнительной. Но ее успешное заключение, думается мне, сейчас под большим вопросом, и не только из-за показной навязчивости Кроули. Рождение зверя не может произойти без заключительною обряда — жертвоприношения. А жертвоприношения не будет.
Потому что я решила спасти ребенка.
Ну вот, я все и сказала. Оказалось совсем не трудно. По правде говоря, я решила попытаться спасти мальчика в ту самую минуту, как только увидела его. С тех пор я постоянно прокручивала в голове размытые варианты осуществления своего замысла.
Поначалу я надеялась перетянуть на свою сторону нашего боксера с печальным взглядом, Джузеппе. Но за обедом я порасспрашивала американца-дуэлянта о мистере Капоне из Чикаго. Услышав пару рассказов о его «подвигах», я усомнилась, сохранилась ли в сердце моего нового приятеля Джо хоть крупица человеческих чувств. Словом, я осталась совсем одна.
Фишер дал мне поручение. Он пожелал, чтобы я воспользовалась его фотоаппаратом и сделала портретные снимки всех участников шабаша. Разумеется, включая и его самого. Все портреты должны быть парадными, то есть моделей следует усаживать на трон, предназначенный для хозяина во время завтрашнего «рогового» банкета. Эта вечерняя трапеза и должна завершиться жертвоприношением.
Мне предстоит сделать снимки до обеда, а затем отдать Фишеру пленку. Аппарат у него марки «Роллей». Превосходная техника для съемки. Всего получится тринадцать фотографий. Запечатлеть себя я поручу кому-нибудь из гостей. Я собираюсь потихоньку улизнуть после обеда, чтобы разведать, где они прячут мальчика. Во что бы то ни стало надо найти его сегодня. Боюсь, завтра будет слишком поздно. К тому же я опасаюсь, что чем дольше продлятся мои поиски, тем меньше решимости у меня останется. Если есть Бог, то Он должен мне помочь.