Я долго сидела в немом оцепенении, а потом придвинула к себе тарелку с завтраком и принялась поспешно, почти не жуя, поглощать холодную, безвкусную пищу.
Глава десятая
До бала оставалось чуть больше суток. Карла пришла ко мне напомнить, что пора заканчивать приготовления, и в качестве последнего штриха к костюму передала великолепное жемчужное ожерелье.
– Это фамильная драгоценность. Старый Мэртсон дарит ее вам. Он любит вас, – добавила она от себя. – Ни миссис Роуз, ни даже моя хозяйка не удостаивались таких знаков внимания с его стороны.
– Спасибо, Карла, – я зарделась от смущения. – А я, признаться, не так давно полагала, что он относится ко мне враждебно. Только сейчас я поняла, почему он всегда так мрачен. Виною всему одиночество. И я, с тех пор как приехала сюда, испытываю это мучительное чувство.
– Крепитесь, мадам, – сочувственно улыбнувшись, Карла примерила мне ожерелье и удовлетворенно кивнула. – Что поделать, если на мистера Тео навалили сразу столько дел. Вполне возможно, что в будущем году вам будет доверено участвовать в подготовке праздника вместе с ним.
– Благодарю вас, Карла. Ваши слова утешили меня.
– Я хочу сказать, что понимаю вас, миссис Нэнси, – сказала она, взглянув на меня своими большими печальными карими глазами. – С тех пор как убили мою хозяйку, и я страшно одинока… А знаете, ее душа являлась мне во сне. Миссис Айда сказала мне, что я должна любить вас так, как любила ее. Мне не потребуется заставлять себя любить вас – что бы вы обо мне ни думали, ваше мужество, ваш сильный дух пробудили мою симпатию. Если вы не против, я хотела бы служить вам.
Я была так тронута, что готова была обнять женщину, которую еще недавно считала своим недругом.
– Я рада принять ваше любезное предложение. Надеюсь, я стану для вас не только хозяйкой, но и добрым другом.
– Только умоляю вас – не забывайте моих предостережений, – сказала Карла, прикладывая ладонь к сердцу. – Если и вы погибнете, то…
Она не нашла подходящих слов, но было видно, что ее действительно волнует моя судьба. Теперь мне и в голову не могло прийти снисходительно и недоверчиво усмехаться над сказанным Карлой. То, что происходило со мной в последние дни, подтверждало: стоит только выйти из дому, пусть даже среди белого дня, – и никто уже не сможет поручиться за мою безопасность.
– Я обещаю быть осторожной, – заверила я.
В этот момент Алвина позвала Карлу вниз, и та поспешила к лестнице. Оставшись одна, я не могла удержаться от того, чтобы еще раз полюбоваться в зеркале своим праздничным нарядом. Произведение Сары было восхитительно. И как только я могла подозревать свою лучшую подругу во всех смертных грехах?!
Время тревог прошло, сказала я себе. Завтра настанет пора безудержного веселья – карнавал. После него я на несколько минут забегу в комнату, что снял Тео в гостинице, там меня уже будет ждать Карла, чтобы помочь быстро сменить костюм восточной принцессы на бальное платье, – и вновь веселая круговерть подхватит меня.
Предпраздничные волнения несколько утомили меня, и, кроме того, мне хотелось приблизить долгожданное завтра, а потому я решила лечь пораньше.
Однако за ужином Алвина и Бесс сообщили, что собираются сегодня поехать в гости на соседнюю плантацию, что в пяти милях от нашей усадьбы. В другое время я бы только обрадовалась, что девушкам представилась редкая возможность провести приятно вечер, но сегодня это означало, что я остаюсь в доме одна. Старый Мэртсон незадолго перед тем уехал на пир старых холостяков – это ежегодное собрание он никогда не пропускал. Отправилась в город и Карла с другими слугами – навестить друзей накануне праздника.
Я поужинала и отправилась в спальню – что еще оставалось делать? Вскоре ко мне, словно ветер, ворвалась Бесс и стала кружить по комнате, демонстрируя роскошный наряд. Я совершенно искренне сделала ей комплимент, за которым, по всей видимости, она и пришла. Наблюдать, как преображается девушка, не так давно ходившая в чем придется, для меня было истинным удовольствием. Чего, впрочем, нельзя было сказать об Алвине, которой, по-моему, едва хватило терпения дождаться, когда у сестры пройдет приступ девичьего хвастовства и они смогут отправиться в дорогу.
Когда они уехали, я стала собирать вещи, которые намерена была завтра взять с собой в Новый Орлеан. Утром на сборы могло не хватить времени, а я хотела выехать пораньше, чтобы не опоздать к началу карнавала. Покончив с этим и обнаружив, что занять себя больше нечем, я отправилась на кухню выпить стакан теплого молока. Только пройдя по всему дому, я в полной мере ощутила, что значит остаться одной в этом огромном сооружении, погруженном во тьму. Лишь в люстре неподалеку от входа горело несколько свечей. Полумрак гостиной казался еще гуще при готовом погаснуть пламени свечи, и я едва поборола искушение броситься назад и накрепко запереться в своей комнате. Однако, когда изкухни на меня пахнуло жаром натопленной печи, желание выпить перед сном теплого молока победило. Мелкими шагами – чтобы по неосторожности не погасать свечу – я подбежала к чулану, открыла дверь и сразу же увидела на нижней полке кувшин, прикрытый блюдцем, на котором лежал клочок бумаги с запиской печатными буквами: «ЭТО САМОЕ СВЕЖЕЕ МОЛОКО»