– А что на фотографиях? – странным, напряженным голосом спросила Дина.
– Коробочка драгоценная. Или шкатулка маленькая.
– Табакерка… – Дина порывисто прижала руку к сердцу. – Ах она стерва!
– Да что случилось-то? Ты можешь мне объяснить? – Надежда, видя, как Дина побледнела, помахала перед ее лицом куском бумажного полотенца.
– Некогда, потом. Вот узнать бы, кто такой этот лысый… – бормотала Дина, из чего Надежда сделала вывод, что рыжую стерву она знает очень хорошо.
– Сиди здесь! – бросила она и вышла.
И успела как раз вовремя, чтобы заметить, как лысый мужчина выходит из зала и направляется к входной двери. Все ясно, вопросы решили, чего рассиживаться-то. А рыжая с ним не пошла, стало быть, встреча у них была приватная, шифруются они.
Мужчина вышел, сунув купюру швейцару. Надежда подошла к двери расслабленной походкой, напевая мотив танго.
– Что-то мне нехорошо, – сказала она, – пойду, подышу немного. Ох, не надо было коньяк с шампанским мешать.
Ресторан был дорогой, так что швейцар только улыбнулся и широко распахнул перед ней дверь. Стараясь быть как можно незаметней, Надежда прошла несколько шагов до стоянки и увидела, что лысый сел в черную «Инфинити».
«Небедный человек», – подумала она, прищурившись, чтобы разглядеть номер.
Машина вырулила со стоянки, Надежда поскорее скользнула обратно в ресторан.
– Ну? – Дина изнывала в туалете.
Надежда записала номер машины губной помадой на бумажном полотенце.
– Сможешь сама пробить?
– Смогу. Спасибо тебе, Надя, – Дина отвела глаза. – Извини, что втянула тебя в это…
– Ничего, – сухо сказала Надежда, – мне нетрудно. Только сейчас уже пора, а то муж обыскался небось.
– Надя, давай встретимся завтра, я все тебе расскажу!
Очевидно, на Дину произвели большое впечатление Надеждины способности.
– Завтра никак не получится – воскресенье, – обронила Надежда, – муж дома.
На следующий день Надежда собиралась как следует отдохнуть от танцев и обжорства. Договорились на понедельник. Обменялись телефонами и условились встретиться днем в кафе на Большой Морской. Дина сказала, что будет там по делам.
В понедельник, когда муж уехал на работу, оказалось, что дома накопилось столько дел, да еще кот совершенно распустился, но раз договорились, то Надежда Николаевна все бросила и поехала на встречу с Диной.
Кафе было не слишком посещаемое – дорого. В большом зале народу совсем немного, потому что время ланча еще не наступило, а для завтрака уже поздно. Впрочем, как поняла Надежда из меню, ни завтраков, ни ланчей со скидкой в этом кафе не подавали. Надежда скромно заказала кофе и клубный сандвич, уж очень аппетитно он смотрелся на картинке.
Дина выглядела сегодня получше. Волосы по-прежнему светлые, только теперь крашеные, стрижка короткая. Лишнего веса ни грамма, как с невольной завистью отметила Надежда. Косметика дорогая, потому что незаметная. И одета была Дина хоть и просто, но очень прилично. Джинсы хорошей фирмы, пиджачок темненький, в талию, топ открытый, и в вырезе все гладко.
«Надо худеть», – привычно вздохнула Надежда.
– Ну? – спросила она, усаживаясь поудобнее. – Удалось тебе узнать, кто такой этот лысый?
– Ты ведь не это хотела спросить, – прищурилась Дина, – ты ведь хотела узнать, как я дошла до жизни такой…
– Ну… – протянула Надежда, – если не считать умершего мужа, жизнь у тебя не такая уж была плохая. Судя по внешнему виду.
– Точно, – вздохнула Дина и приняла из рук официантки чашку черного кофе.
Надежде тотчас стало стыдно за клубный сандвич, тем более что в жизни, так сказать, выглядел он гораздо хуже, чем на картинке в меню. Очень много белого хлеба, нарезанного треугольниками, чуть-чуть ветчины и недозрелые помидоры.
– В общем… – начала Дина, помешивая кофе, – помнишь, какая я была в институте дура?
– Да не дура вовсе, а просто молодая, – удивилась Надежда. – Все мы гораздо позже поумнели.
– Ну да, кто-то учился себе скромненько, не слишком напрягаясь, а у меня амбиции просто зашкаливали, – вздохнула Дина, – все мне казалось, что я достойна лучшего. Что ни дай – все мне мало. И то сказать, родители меня здорово избаловали, с детства отказу ни в чем не было, папа меня очень любил.
Надежда подумала, что, видно, Дину здорово потрепала жизнь, и насчет ума она не права, известно же, что дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих.