— Где вы нашли подозреваемого? — спросил Хэнк Гиббз.
— Он не подозреваемый, — возразил Рено. — Во всяком случае, ему пока не предъявлено никакого обвинения. Мы просто задержали его, чтобы допросить.
— Я слышал другое, — произнес Гиббз. — Айрин сказала нам, что вы поймали убийцу.
Глаза Айрин превратились в маленькие кусочки льда. Она открыла рот и заговорила своим неприятным голосом:
— С чего это вы взяли, Хэнк Гиббз?! Ничего подобного я не говорила!
Будто фыркнула два раза подряд, подметила Эми и, когда секретарша перевела взгляд на Дика Рено, подумала: «Может, и в третий раз фыркнет?»
— Что же касается вас, — сказала Айрин помощнику шерифа, — то, по-моему, вы уже сказали более чем достаточно.
Очевидно, третье фырканье было необязательным, потому что Рено быстро кивнул, а когда обратился к Эми, на его лице снова появилась извиняющаяся улыбка.
— Айрин права, мисс Хайнс. Думаю, это все, что мы можем вам сообщить, если только вам не представится случай лично переговорить с шерифом.
— Случай? — У Гиббза выгнулись брови. — Это что, лотерея или что-то в этом роде?
— Успокойся, Хэнк, — сказал Рено. — Он только что начал допрашивать этого парня.
— А он знает, что мы здесь?
Дик Рено покачал головой.
— Не думаю.
— Тогда это будет для него сюрпризом.
Гиббз двинулся к кабинету шерифа, и за его спиной сразу раздались голоса Рено и Айрин Гровсмит:
— Эй, постой-ка…
— Вы этого не сделаете!
Усмехнувшись, он обернулся.
— Не волнуйтесь, я постучу.
И затем он осуществил свое намерение.
Однако долго стучать ему не пришлось. Дверь немного приоткрылась, и из-за нее показалась голова шерифа Энгстрома.
— Что здесь происходит? — Вопрос был явно риторическим, и Энгстром не стал дожидаться ответа, а строго взглянул на Рено. — Выведите этих людей отсюда!
— Погодите, шериф. — Хэнк Гиббз изобразил на лице улыбку. — Давайте не забывать об элементарной вежливости. Эта женщина здесь затем, чтобы встретиться с вами…
— Вот как? — Энгстром перевел взгляд на Эми. — Тогда почему она не потрудилась подойти ко мне и представиться в кафе минувшим вечером?
— Прошу прощения, — сказала Эми. — Но тогда я была не вполне уверена в том, кто вы такой.
— А мне показалось, что вы активно подслушивали наш разговор, — продолжал Энгстром.
— А мне показалось, что вы чересчур громко разговаривали, — сказала Эми.
После этой реплики с Энгстромом что-то произошло. Он заморгал, а уголки его рта дернулись.
— Послушайте, юная леди…
— Я-то слушаю, — перебила его Эми, — но вы все неправильно понимаете. Через пару месяцев мне будет двадцать семь, что делает меня не такой уж и юной. А когда я работаю — а сейчас я как раз работаю, — то я и не леди. Если вдуматься, я вообще не леди, по крайней мере в вашем понимании этого слова. Потому что из того, что мне удалось здесь увидеть, я могу заключить, что для вас это пустой звук. Вы считаете, что юные леди должны бегать босиком и вовремя беременеть, а леди постарше — стоять у плиты… — Эми помолчала, а потом добавила, бросив взгляд на Айрин Гровсмит: — Или сидеть за столом.
— Это возмутительно! — негодующе воскликнула секретарша.
Эми каким-то образом удалось удержаться от вертевшегося у нее на языке ответа.
Вместо нее заговорил Энгстром.
— Довольно, Айрин, — сказал он и, выйдя из-за двери, посмотрел на Эми. — Буду рад встретиться с вами позднее. Сейчас могу уделить вам пять минут.
— Благодарю вас, шериф. — Эми кивнула и улыбнулась.
С мгновение она раздумывала, не следует ли достать из сумочки блокнот, но потом решила этого не делать. Достаточно было и того, что она победила; не нужно подстегивать удачу.
— Могу я узнать фамилию задержанного?
— Прошу прощения, но я не располагаю подобной информацией, — почти мгновенно ответил шериф Энгстром. — Пока.
— Могу я узнать, почему вы решили его допросить?
— Разве мой помощник не сказал вам?
И снова почти мгновенный ответ. Эми казалось, она даже слышит, как в голове у Энгстрома крутятся колесики. Потом он сказал:
— Рено дежурил возле дома Бейтса. Нынче днем он задержал человека, который пытался проникнуть в дом.
— Значит, ему предъявлено обвинение, — сказала Эми. — Взлом и проникновение.
— Ну, не совсем так.
Эми пересмотрела мысленно набросанный образ. В голове у Энгстрома были вовсе не колесики, а весы, на которых он взвешивал собственные слова.