– Да, – наконец сказала я и похвалила себя за бесстрастный тон голоса. – Но Дориан и я… мы несовместимы. То есть мы с ним расстались. Мы решили, что так будет лучше. И я бы предпочла больше о нем не вспоминать, – многозначительно добавила я, зная, что уж эта фраза должна расставить все точки над «i».
– Жаль. – Миссис Нэтвик понимающе кивнула и первой покинула салон автомобиля. Я с облегчением последовала за ней. Неприятный осадок оттого, что Харрингтоны все это время обманывали меня, вновь обжег желудок, но я проигнорировала это чувство. Миссис Нэтвик между тем продолжала расписывать все достоинства Дориана, несмотря на то что я дважды попросила ее прекратить.
– И главное, – подвела она итог заговорщицким тоном, оборачиваясь ко мне в прихожей и стягивая куртку, – что он красавчик.
Оспорить внешнюю привлекательность Дориана Харрингтона было сложно, да я и не стала. Чем меньше мы будем говорить о нем, тем быстрее миссис Нэтвик забудет эту неприятную ситуацию. Чтобы утихомирить ее разыгравшуюся фантазию, мне пришлось признаться, что Дориан – мой профессор по медицинской биологии и патанатомии, однако миссис Нэтвик ничуть не смутилась, воскликнув: «Это так романтично!»
В эту секунду мне страстно захотелось сказать ей, что я живу с ним в одном доме, и взглянуть на реакцию, но я этого не сделала. А ведь и вправду: я живу в незнакомом городе в особняке с двумя незнакомыми мужчинами и даже не представляю, как там оказалась. С какой стати в моей голове появился адрес особняка Харрингтонов? Как я оказалась на вокзале в Эттон-Крик, если мама не отправляла меня туда и не просила перевестись в «УЭК»?
Между тем миссис Нэтвик продолжала расспрашивать о моей новой жизни, о Первом медицинском павильоне, о студентах университета. Она охала, рассеянно слушая мой рассказ, и то и дело перебивала, чтобы вставить что-нибудь типа «ты так похудела, и эта модная куртка совсем не спасает от холода! А в Эттон-Крик, между прочим, как я слышала, всегда холоднее, чем здесь, у нас!».
Миссис Нэтвик налила мне огромную тарелку грибного супа, куда помещались, по ощущениям моего бедного желудка, аж три порции, и стояла над душой до тех пор, пока я все не съела. Я была благодарна, правда благодарна за заботу, но чувствовала себя обремененной. Ее взгляд тяжелыми гирями лежал на моих запястьях, и ее нежная ладонь на моем плече весила не меньше тонны. С каждой секундой во мне нарастало раздражение. Терпение миссис Нэтвик лишь напоминало о том, что отныне я одна и моей мамы, которая должна быть на месте миссис Нэтвик, нет.
И вдруг она сказала:
– Я надеялась, что со временем ты изменишься, Кая. – И от ее слов у меня на затылке волосы встали дыбом. Я с трудом сделала глоток чая и опустила кружку на стол, напрягшись так, что моя спина, должно быть, сигнализировала миссис Нэтвик обо всех моих чувствах.
– Что вы имеете в виду?
Она подошла к столу с двумя тарелками, на каждой из которых лежало по большому куску пирога, и встретила мой твердый взгляд. Миссис Нэтвик совсем не смутилась, и от этого я почему-то рассердилась еще сильнее.
– После твоего поступления в Хейденский университет мы с твоей мамой решили, что ты немного придешь в себя.
Ясно, – подумала я мрачно. Вот куда она клонит, вот о чем они все поголовно твердят. После чая я надеялась начать с миссис Нэтвик тот самый сложный разговор, и теперь она сама подводит беседу к нужной теме.
– Понимаешь, мы с твоей мамой…
Не вмешивайте мою мать! – мысленно кричала я, но лишь плотнее сжала зубы, ощущая, как тяжело опадает моя грудь. Чай обжог язык, но я даже не поморщилась, потому что стыд был больнее. Она говорит и за маму тоже. Заставляет почувствовать вину за то, какой я стала. Разочаровала ее, не изменилась, осталась прежней – собой.
Больно.
Но я позволила миссис Нэтвик продолжить.
– Ты все еще относишься к людям с опаской…
Почему она говорит обо мне как о животном из зоопарка?
– Спасибо за еду, – прервала я. – Не хочу говорить ни о чем из того, что вы только что перечислили.
Я поднялась, взяла тарелку и поставила в раковину, чтобы вымыть. Миссис Нэтвик встала вслед за мной. Знаю, сейчас она извинится и скажет, что не хотела расстраивать меня, ведь она желает мне лучшего и все такое прочее, но не нужно. Не нужно просить у меня прощения за то, какая я.