— Не думай так. Ты никогда не будешь для меня обузой, милая. Та ночь ничего не изменила и не изменит, ты просто нуждалась в крови, и только. Не плачь, пожалуйста.
Иккинг был осведомлён о соглашении Владыки и Эльзы. Джек никогда ничего не скрывал от сына Стоика, видел в нем достойного вампира. Тем более он имел право знать подробности того, как ценой собственной свободы Эльза избавила его от тяжелого наказания.
И он отчетливо понимал, что не сможет его разорвать, как бы сильно этого не хотел. Все было бы по-другому, заметь он тогда свидетелей той ночи…
— Со мной постоянные проблемы, — сквозь горький смех добавила Эльза, крепче прижимаясь к другу. — Из-за меня у тебя их ещё больше, чем было.
— Какие ещё проблемы? — по-настоящему недопонимал Хэддок. — Это у тебя сейчас будут проблемы, если сейчас же не прекратишь плакать. Скоро обед, прибудут гости. Так что ступай, приведи себя в порядок.
Иккинг осторожно отлепил от себя Эльзу. Мягко стёр с ее лица следы слез. И снова одарил ласковым взглядом.
— Та девушка со светлыми волосами. Как ее зовут? — Иккинг не ожидал подобного вопроса.
— Астрид, а что такое?
— Точно, Астрид. Она так злобно поглядывала на тебя в Сакарьи. Неужели, пока меня не было, ты успел разбить ее сердце? — домыслы Эльзы вдоволь развеселили Иккинга.
— Будь она такой же простушкой, как многие ученицы академии, то это было бы правдой. Но она куда сложней и интересней, а еще она хорошо орудует лезвием.
Поведение Астрид не служило для Иккинга загадкой. Играть с её сердце, а затем быть пойманным за предоставлением удовольствия Эльзе — сущее скотство. Предстоял ещё один разговор, полный объяснений…
========== XIX глава: “Фантомы” ==========
Три полные луны отделяли вампиров от скорбной битвы в когда-то переполненной столице. Та неминуемая ночь преисполнялась тягостной духотой, что облепляла тела храбрых воинов. Сейчас же город обдувал приятный холодок, несущийся с востока, здорово оживлял жителей города, помогая восполниться силами. Постепенно вампиры осваивались, привыкали к новому дома, добавляя к нему ещё больше уюта. И пока народ пускал новые корни, обвивая старые, их Повелитель разрешал отложенные дела…
Смерть Агнарра отобрала у двух прелестниц не только любящего отца, но и образцового советника Ночной Империи. Бывший глава семейства Разенграффе обладал расчетливым умом, бескорыстным сердцем и весьма добрым характером. Данные черты и многочисленные доблестные поступки помогли ему стать не просто угодливым аристократом, а вторым значимым лицом в Ночной Империи после Джексона Фроста. И теперь, когда его не стало… Место советника короля до сих пор оставалось свободным.
Сегодняшний гость как раз метил туда.
Король Джек в сером сюртуке, украшенным белыми нитями, осанисто стоял в стороне от длинного стола. Огненный свет от золотых канделябров окутывал густыми тенями его точенную фигуру, подчеркивая королевские черты лица. Твердые руки свободно свисали вдоль тела, и ни одна его часть, ни одно движение не выдавало истинные чувства Владыки. Ни дискомфорта, ни расслабленности. Эльза видела в Джеке неоспоримого короля, которому было подвластно всё, подобному абсолютному контролю эмоций позавидовал бы каждый.
Девушка стояла позади него, мельком поглядывая в его сторону, жадно изучая его, боясь забыть мельчайшие детали. И замечала новые куда больше в присутствии других вампиров, чем когда оставалась с ним наедине. Так не ускользнул от внимательного взора слабый след чернил на ребре правой руки, дорогой перстень с нефритом и ухоженные ногти.
Исключительная элегантность Владыки, не смотря на его непослушные волосы, заставила Эльзу смутиться при виде своих запущенных ногтей, благо, без облезшего лака, но всё устранялось одной деталью — тонким браслетом, подаренным Джеком. Бесценное украшение привлекало на себя все внимание. Перелив цветов нежно-белого камня завораживал в отличии от белого платья летнего сезона.
Новая волна неловкости окатила Эльзу, когда она заметила, как до боли знакомое лицо оценивающе изучила её короткий наряд. Атали… Разенграффе не удержала удивление. Округлое личико исказилось, миндалевидные глаза в разы увеличились. Но приступ ошеломления удалось мигом остановить и снова надеть маску безучастности. Иккинг, стоящий рядом, испытывал те же самые чувства.
Долговязый отец Атали с трудом нагонял Джека в росте. Обладатель черных кудрей в тусклом, зеленом костюме глубоко склонился, пропустив далее единственную дочь. Её шикарное платье цвета красных роз красиво расплылось по кафельному полу во время изящного реверанса. И когда она протянула тоненькую руку для того, чтобы Владыка поцеловал её, Эльза внутренне усмехнулась, уже представляя, как Джек проигнорирует жест.
Земля под ногами Разенграффе перевернулась в момент, когда хозяин замка вальяжно склонился перед дочерью богатого аристократа и без отвращения преподнёс к своим сжатым губам её руку. На гладком лице Атали скользнула безгрешная улыбка, так уродующая её истинную сущность. Уж Эльза это отчетливо видела, так как была близко знакома с её темной стороной.
— Прошу за стол, — последовало от Джека.
Дочь Агнарра взглянула на него, словно он ошибся с выбором. Атали Финк ни коем образом не подходила на роль будущей жены бесспорного правителя вампиров. Того же мнения придерживался и Иккинг, севший по правую руку от Джека, рядом с подругой. Он-то подробнее знал все её любовные похождения. Подружка его кузена точно играла с огнем, пассивно флиртуя за обедом.
— Для меня и моей дочери большая честь отобедать с вами, Повелитель, — мистер Финк держался безупречно, ни смазливого тона, ни льстивых слов. Всё как подобает возможно будущему советнику короля.
— Да, большая честь, — вплелась в разговор Атали, совершенно игнорируя присутствие Иккинга и Эльзы, покуда это было возможно. Джек молча принимал их слова, пока слуги подавали шикарные блюда.
— Знаю, что не место и не время, но, пожалуйста, примите мои соболезнования, мисс Разенграффе. Агнарр был также и моим близким другом. Его уход меня сильно огорчил, — густые брови мистера Финк жалобно изогнулись, выпуклый лоб покрылся короткими морщинками. От этого его лоснящееся лицо стало для Эльзы в разы отвратительным.
— Спасибо, — тихо ответила она, поспешно схватившись за бокал кровяного вина. Владыка внимательно следил за её порывистыми движениями, от этого нервозность девушки лишь усиливалась.
Пока сочное мясо разрезалось плавными движениями гостей, разговор Джека и мистера Финка касался исключительно деловых вопросов, обговаривались неинтересные женским ушам имперские вопросы, в которые Эльза пыталась вникнуть, но удавалось крайне тяжело, ведь она отвлекалась на то, как Джек украдкой поглядывал на Атали, и дочь Агнарра снова сбивалась с мысли.
С бокалом вина разговор принял совершенно другие обороты. Мистер Финк будто бы осмелел, стал говорить громче, но всё же не терял лица. Наверняка на него подействовало еще доброжелательное отношение Владыки. Так ему хватило наглости похвалить дочь в присутствии Джека. А Атали скромно отнекивалась от врожденного таланта к танцам и ведению хозяйства, как и у её матери.
Медленно и незаметно трапезная сменилась просторной гостиной, в которой красовался рояль. Вид богатого инструмента напомнил мистеру Финку, что его дочь также прекрасно музицирует.
— Мы словно в восемнадцатом веке, — прошептала Эльза на ухо Иккингу, глядя как с разрешением Джека, Атали садится за черный рояль.
Через секунду заунывная мелодия в сопровождении не самого прекрасного голоса залилась по комнате. Джек не сводил глаз с златовласой музыкантши, расслабившись на бархатной софе. Иккинг с Эльзой наблюдали далеко в стороне, около темного окна, пропитанного лунным светом. Но в основном Разенграффе изучала лицо Повелителя и все никак не могла понять, что за умиротворенность поселилась в нем. Неужели так действовала музыка или вино? Может красота Атали?
Усыпляющая мелодия близилась к концу. Атали, не получив больше просьбы продолжить, слегка огорченно отошла от инструмента. Но более уныло выглядела Эльза, ведь обед, обещавший быть недолгим, затягивался на довольно большое время. И как девушка внутренне радовалась, когда Джек вместе с семейством Финк постепенно передвигались в другую комнату для личного разговора. Все происходило довольно плавно, как по маслу.