— Его брат, Лютьен, уже все знает. Он требует расплаты, я сказал, что обговорю это с тобой, — Фергус опустил некоторые детали сказанного. Он считал лишним говорить итак проницательному Джеку о той яростной злости брата погибшего.
Сэнди Ник отстраненно стоял в углу белого помещения, где пахло новизной и кровью оборотня. Колдун внимательно следил за каждым изменением в поведении Джека, который бесчувственно глядел на бездыханное тело.
Диккенс безобидно лежал на жесткой кровати с белыми простынями, пропитанными густой кровью. Одно легкое прикосновение смерти, и Диккенс больше не излучал пыл непобедимости.
— Он не заслуживал подобной смерти, — сурово произнес Владыка, насупив брови.
— Я даже не успел среагировать, когда у него начался сильный приступ. Время на посмертные слова оказались для него недоступной роскошью, — как всегда скользко и вычурно. Эти два качества олицетворяли Ника с рождения.
— Бедняга, — вздохнул Фергус, проглатывая недостойные сурового вожака слезы.
— Всех в тронный зал, Смэлл! До единого, — властно потребовал Джек.
Время никогда не ценилось вампирами. Но сейчас Смэлл чувствовал, что нельзя медлить и попусту тратить секунды на всякие формальности. Не поклонившись перед уходом, информатор Джека пулей выбежал из палаты с важным поручением. Надвигалась очередная буря…
***
Выбор наряда — последнее, что волновало сейчас Эльзу, когда она второпях собиралась встретиться с Джеком. Нервозно натягивая молочное платье с украшениями в виде завязок, в голове она готовила речь.
Вампирше не хотелось вновь ухудшать ситуацию своими едкими фразами и она не хотела пользоваться его любовью к ней. От этого в голове становилось пусто. Идеи совершенно отсутствовали — как отгородить Иккинга от опасности.
Руки девушки неосознанно потянулись к месту, где обычно стоял бутылочек с жасминовым ароматом, но на туалетной столике его не оказалось. Кая убрала духи, как только услышала приказ госпожи.
— Что ж, — застыла Эльза, — оно и к лучшему.
— Госпожа, Владыка требует всех прибыть в тронный зал, — в покои тихо вошла Кая.
Новая волна переживаний нахлынула на Эльзу. Пальцы рук начали едва заметно дрожать, в груди всё сжалось. Разенграффе сделала глубокий и долгий вдох, отгоняя из сердца страх. На данный момент нельзя было поддаваться этим ничтожным чувствам.
***
В тронном зале стоял головокружительный гомон. Пришедшие терялись в догадках, зачем их вызвали в самый рассвет. В толпе людей, вампиров, фей, ведьм и колдунов не виднелось ни одного оборотня. Аристократы чувствовали неладное.
Величественной походкой Джек прошелся по красному ковру в центре помещения. В один шаг поднявшись на гранитный пьедестал, он сел на свой законный трон с высокой и широкой спинкой.
Фергус вел впереди себя зачинщика этого балагана и остановил его у самых ступеней пьедестала.
Иккинг чувствовал на себе ненавистный взор оборотней, но их вожак не мог выдавить из себя того, чего не испытывал. Данброх отчетливо понимал — он убил его сподвижника, хоть и не специально — но что-то внутри мешало зародиться гневу на парнишку.
Следом за Фергусом вошли советник Финк, Смэлл и небольшое количество разъярённых оборотней под предводительством Лютьена.
Узкоплечий оборотень с мудрым выражением лица был противоположностью своего младшего брата. Лютьен не обладал высоким ростом или сильными мышцами, ни смуглой кожей или черными волосами. Он перенял красоту матери: тонкие черты бледного лица, средний рост и безобидный размер тела, спрятанный под клочьями жесткой ткани.
Но то безрассудство, мания крови в его янтарных глазах, обрамленных длинной челкой пшеничного оттенка, внушали ощутимую опаску.
Участники Альянса расположились к Джеку ближе всех. За ними по обе стороны от ковровой дорожки стояли оборотни, по середине — Иккинг.
Все значимые лица прибыли, значит можно было начинать. Это не был суд, тем не менее, атмосфера в полутемном зале стояла удушливая.
— Самые сметливые из вас уже поняли в чем дело и уже давно собрали семью для скорого уезда отсюда. Но, к вашему счастью, это напрасно, — начал было Джек, окидывая толпу изучающим взором.
— Оставь болтавню, чистокровный! Мы тут не для этого. Мы ждем справедливости! — влился зычный голос Лютьена, жилистой рукой он махнул на стаю волков, взявших его сторону. Их насчитывалось не так много, около двух десятков, но один силой превосходил пятерых своих сородичей. И все они желали кровопролития за Диккенса.
Иккинг поднял голову на Владыку, чтобы изучить его поведение. Ничего нового, кроме хладнокровия, в нем не читалось. Ни желания защитить своего подданного, ни что-либо ещё.
— Тогда начнем без него…
Призванные в тронный зал существа всех пяти рас, кроме оборотней, стояли в почтенном отдалении от всего происходящего у трона Владыки. Расслабленность после Эльдаро исчезла с их лиц в тот же момент, когда слуги передали приказ вампира немедленно прибыть.
Мало кто знал, чего ожидать сейчас от него и никто не знал о смерти Диккенса.
Ещё не переодетые с праздника гости старались уловить каждый шорох в тронном зале, где всем хватало прохладного воздуха и места. Они часто посматривали на Иккинга, уныло стоявшего у широких ступеней. От него больше не несло кровью, а всегда непослушные волосы прилежно лежали мокрыми после душа.
Недолгая тишина после слов Джека нарушилась оханьем. Народ внезапно стал кучковаться лишь бы подальше от стен. Они не на шутку напугались, когда высокие и могучие стены зала начала пожирать абсолютная тьма. Мерно и жутко пелена черноты спускалась с потолка, но то был не её источник.
Он находился на низком пьедестале, где на роскошном троне сидел Владыка. Его рука, укутанная в агатовый сюртук приподнялась над подлокотником.
Вьющиеся нити токсично-синей магии закрутились вдоль его предплечья, излучая ослепляющий свет — единственный оставшийся источник свечения в неуютном помещении.
Густым и широким наплывом созданное Джеком волшебство устремилось к полу. Подобно извилистой змее оно продолжило путь к одному из стоявших существ перед правителем.
Иккинг надул грудь, готовый к своей участи. Глазами он просканировал толпу в поисках близких. Мерида стояла рядом со своими родителями и братьями. Все семейство волков затаило дыхание, не скрывая внутреннего трепета.
Элинор мертвой хваткой удерживала дочь за руку, чтобы она не наделала глупостей.
Мать знала, Мериде ещё не хватает той стойкости и выдержки, которые сейчас помогают королеве оборотней самой сохранять безмятежность на лице и останавливают, чтобы не броситься на защиту Иккинга.
Приспешники Лютьена скалились в блаженном удовлетворении, скоро все свершится. Лишь их светловолосый вожак был недоволен, что не его руки сейчас надломят вампиру хребет.
Но полоса магии неожиданно для всех пролегла мимо сына Стоика. Ладонь Джека мгновенно сжалась в кулак, и его «змея» кинулась на Сэнди Ника.
Колдун не ожидал такого поворота событий, став легкой добычей. Магия Фроста окутала его так, что послышался хруст рёбер, а сам Ник взметнулся в воздух.
Бедняга извивался как червяк в пальцах рыбака, но острая боль в груди заставила его подчиниться воле Джека. Он послушно повис над землей.
Колдуны и ведьмы сменились в лице. Некоторые из них потянулись к поясу, где крепились их палочки. Но они боялись предпринять что-либо серьёзное против древнего существа.
— Что ты творишь?! — взбесился Лютьен. — Совсем умом тронулся, чистокровный?! — голос превращался в рык. Волосы вставали дыбом. Мозг не справлялся с картиной происходящего. Джека никогда нельзя было понять.
— Прости, прости, и снова я опоздал, Джек! И снова у тебя шумно, — открытые двери тронного зала впустили уже знакомое некоторым лицо.
С его приходом помещение будто наполнилось легкостью и озорством. Мрачная магия Джека отступила с порождением другой — светлой. Но то был лишь сладкий обман, так любимый Вальдемаром. Толпа при виде него расступилась, одна только фигура застыла в центре ковровой дорожки.