На небе висел тонкий серп увядающей луны, укрытой пушистым одеялом облаков. Астрид сидела, свесив ноги вниз, на каменном парапете. Холодный ветер золотой поры играл с её распущенными волосами и доносил шум из большого лагеря воинов Альянса, расположившихся в палатках на лужайке резиденции. Было решено выступать на закате следующего дня из столицы вампиров, ближайшей локации к местности, где, по словам разведотряда, пряталась Валенсия.
— Надеюсь хоть в этот раз ты от меня не сбежишь, ведь завтра мы уже идём в бой, — Иккинг делал осторожные шаги в сторону Астрид, что сидела к нему спиной.
— Уже некуда бежать, — спокойно ответила она столь странной фразой, давая одобрительный знак вампиру.
Хэддок присел на парапет чуть поодаль и тоже стал разглядывать солдатов, провожающих эту ночь, как в последний раз. Костры их горели ярче звёзд, песни звучали громче леса, а река из винной крови могла посоревноваться с самой длинной рекой мира.
— Тебе понравилась кровь из живого сосуда? — неожиданно спросила Астрид, покачивая ногой, как маленькая.
— Ты про кровь Катины? — вот уже неделю Катина жила жизнью вампира после укусу Иккинга и совестливо исполняла все обязанности служанки чистокровного вампира.
— Да, это я её выбрала для твоей церемонии, — призналась она, — Смэлл рассказал мне, что Владыка дал тебе разрешение испить человеческую кровь. Вот я и предложила Катину.
— Зачем? Я ведь так ужасно поступил с тобой, а Катина… Лучше служанки не найти.
— Потому что ты болван. Слепой тугодум, что не смог распознать на моем лице не только обиду на тебя, но и искреннюю любовь, которая дала бы мне силы простить тебя ещё в ту ночь с ведрами.
— И вправду болван, — протянул Иккинг, после чего тишина ночи просочилась в слегка печальную беседу.
— Завтра я буду во всем белом, — произнесла Астрид, не сводя взгляда с волка со смешными бубнами в руках, который танцевал вокруг костра.
— Хочешь, чтобы враги видели, как ты плескаешься в их крови? — Иккинг тоже заметил этого волка, интересно двигающегося в такт дикой музыки, созданной собратьями.
— Да, — сощурившись, улыбнулась она.
— Ну тогда я приду во всем чёрном, чтобы не затмевать тебя, сражаясь рядом, — опять молчание, опять тишина.
— Это так нынче просят прощение?
— Не знаю, возможно, — Иккинг взглянул на Астрид, та повернулась к нему не сразу.
Когда же их глаза встретились, окутанные чернотой ночи, свет далеких костров блеснул в них, а может и не костра… Тем не менее, они неуверенно приблизились друг к другу. Их руки робко сплелись воедино, а затем два дыхания стало одним. Поцелуй показался жарким для Астрид, ведь она его ждала так давно. Поэтому не хотелось разъединяться, пока воздуха хватало в лёгких. Левая рука Иккинга нежно прильнула к щеке вампирши, а её водрузилась в его непослушные волосы. Хотелось навсегда остаться такими, навсегда застыть в этой позе и наслаждаться. И понимая, что это невозможно даже для вампиров, а завтра война, Астрид пустила горькую слезу, которую Иккинг поймал поцелуем. Он безустанно целовал её, пока она лила слёзы, оставлял своё касание на гладком лбу, густых бровях, на тонкой переносице, на курносом носу, на впадинке над губой, щеках, на линии скул и подбородка. Целовал, словно завтра они умрут.
— Ненавижу тебя, — выдохнула Астрид, тяжело дыша грудью.
— Это так нынче принимают прощение? — улыбнулся Иккинг, лбом упираясь в её лоб.
— Нет, вот так, — прошептала она, стягивая вниз воротник синей рубашки и языком обводя место для первого укуса.
Волна возбуждения прошлась по телу Иккинга, его ладонь опустилась на её талию, а другой он поглаживал её мягкие волосы. Когда острые клыки осторожно вонзились в его горло, вампир едва заметно покривил носом.
— Можешь выпить меня без остатка, если того желаешь, — в темноту проговорил Иккинг, ощущая, как становится единым целым с женщиной, чьи чувства неосознанно отталкивал из-за детской привязанности. Астрид медленно отстранилась и взглянула на любимого алыми глазами. Следы крови покатились вниз от неаккуратного укуса. И Иккинг слизал их языком, ведя дорожку к опухшим губам. Под натиском чувств он не выдержал и прокусил нижнюю, вбирая ничтожные доли желанной крови.
— Ай, больно! — шикнула Хофферсон, но сын Стоика вынудил её замолчать ещё одним поцелуем. Теперь его глаза заливались диким гранатовым цветом. Поцелуй за поцелуем он спускался всё ниже к горлу, сжимая вампиршу в крепких объятиях, а она извивалась от нетерпения, как непослушная кошка.
Иккинг любил подразнить. Долго водил языком, оценивал, присматривался. И только когда Астрид выпустила негодующий вздох, он погрузился клыками глубоко в плоть. После первого внушительного глотка Хэддок осознал, какая жажда мучила его с первой ночи, проведенной в резиденции Владыки. Не сойти с ума удалось лишь благодаря тем вспышкам гнева и необъяснимым поступкам, что он вытворял всё это время. Теперь же огонь в горле, в сердце и разуме потухал, сладкая кровь Астрид была тому причиной.
***
Солнце ещё властвовало в небе, когда шли последние приготовления. Джек стоял у напольного зеркала и переодевался в практичную для боя одежду.
— Не поможешь? — произнес он, глядя на бодрую жену, сидевшую на краю кровати. Эльза была всё ещё в ночнушке и серьезно выказывала свое недовольство, скрещивая на груди руки.
— Нет, — грубо отрезала она, мотнув головой.
— И даже на прощание не поцелуешь? — расплылся в улыбке вампир, надеясь хоть это её задобрит. Эльза взглянула на мужа из-под насупленных бровей, спрыгнула с кровати и подошла вплотную. Джек потянулся за живительным поцелуем, но любимая обиженно укусила его в шею. Капли крови брызнули в рот, и Эльза недовольно проглотила их. — Значит, кусаемся? — усмехнулся Владыка, оставляя в покое пуговицы плотной рубашки.
Он повернулся к жене и одним движением поднял её над землей. Она не сопротивлялась, знала, это бессмысленно. Мягко уложив Эльзу на кровать, Джек навис сверху. Она по-детски уводила взгляд и всё ещё злилась на то, что её оставляют в замке, пока многие женщины уже давным-давно готовы отправиться за своим королем.
— Сколько не дуйся, я все равно не пущу тебя, Эльза, — Джек ладонями взялся за щеки любимой и повернул к себе лицом.
— Это всё потому что ты считаешь меня бесполезной в бою, — выговорила теперь уже миссис Фрост и была в какой-то степени права.
— Это всё потому что ты будешь меня отвлекать. В бою с тобой я не смогу думать ни о чем, кроме тебя. В замке тоже будет нужна твоя помощь. Здесь все-таки останутся женщины с детьми, старики. Рядом с тобой они будут в безопасности и спокойствии, ты ведь теперь их королева. Тебе надо заботиться о них, — спокойным тоном объяснял Джек. У него отлично получалось убеждать жену не рваться в бой.
— Я останусь ради женщин с детьми и стариков, а не потому что ты уговорил меня, — Эльза обвила руками шею мужа и крепче прижала его голову к своему сердцу.
— Всё, что только пожелаешь, — шепнул король.
С закатом столица вампиров редела. Длинная череда вампиров с небольшими узелками ровным строем шагала в сторону замка Джека. Дети на руках матерей не понимали, что происходит. Им нравилось видеть вокруг красивых воинов в боевых обмундированиях. Они напоминали им игрушечных солдатиков, вот и многие малыши улыбались и махали мужам, которые вскоре отправятся в бой.
Главные двери резиденции были открыты. И вереница простого народа исчезала в глубине входа. Эльза угрюмо за всем наблюдала. Где-то вдалеке острыми крыльями прорезал звездное небо Бурсай, дракон Джека. И если бы лунное сияние не отражалось в его угольной чешуе, никто бы и не заметил величавого дракона.
— Чувствуете? Воняет смертью, — Вальдемар окидывал толпу разношерстных воинов циничной улыбкой, Эльза с Джеком сурово осмотрелись, но промолчали. Что можно сказать, глядя, как мужчины прощаются с детьми и женами?
— Твой нос просто забит, они все вернутся целыми и невредимыми, — осмелился сказать Фергус, приближаясь к троим вместе со всей своей семьей.
Эльза с Меридой крепко обнялись при встрече и долго не отпускали скрепленных рук.