Экипаж был открытым. На обитой потертым бархатом низкой скамеечке сидели двое. Их белые одежды были так чисты, что просто сияли на фоне черных досок. Красиво убранные волосы и дорогие украшения контрастировали с окружающей нищетой. Парочка выглядела так, словно два бога решили сойти с небес и поглядеть, как живут смертные. Смех и веселые окрики гуляющих сменились любопытными шепотками и тихим женским аханьем.
— Миледи, улыбнитесь, — сказал Кан, подмигивая стайке симпатичных девушек. Те тут же взорвались радостными смешками и зашушукались.
— Я не обещала тебе изображать легкомысленную любительницу балов, — отрезала леди Ветта, поправляя золоченую полумаску. Руки ее были затянуты в белые атласные перчатки, волосы впервые за десять лет собраны в высокую прическу и украшены драгоценностями.
— Сделайте это для вашего народа, — сказал Кан, любуясь ее новым образом. — Люди ошарашены. Прямо сейчас рождается новая легенда.
— Моего народа? — миледи презрительно скривилась. — Ты меня с Сельвией не перепутал?
— Миледи, — мягко сказал Кан, тронув ее за руку, так что леди Ветта вздрогнула. — Вы — единственная из дома Санвай, кто достоин уважения. Помните об этом. Каждое мгновение сегодняшнего вечера помните об этом. Пусть эта мысль будет вашим щитом. Ни один косой взгляд, ни одна фраза не смогут пробиться сквозь него. А для остального есть я.
Он сжал ее ладонь. По толпе прошлась волна взволнованных шепотков, гуляющие непроизвольно потянулись следом за экипажем, стремясь разглядеть происходящее получше, но парочка уже миновала центральную часть города, и лошади повернули на извилистую дорогу, что вела в дом герцога.
Внутренний двор был заполнен каретами, как площадь в ярмарку — лавками приезжих купцов. Их было так много, что конюхи не справились со своей работой, и скромный экипаж, въехавший в ворота последним, вынужден был остановиться у выхода, а не на кольце перед центральной лестницей, как полагается. Мужчина в белых одеждах ловко соскочил на землю, бросив кучеру крупную монету, и осторожно снял свою спутницу. Поставив ее на землю и привычно увернувшись от размашистого удара, который должен был показать ему недовольство женщины столь вольным с ней обращением, мужчина усмехнулся и выполнил шутовской поклон, пропустив ее вперед. Леди хмыкнула и быстро пошла вперед, к видневшейся за каретами мраморной лестнице.
— Пригласительный, пожалуйста, — потребовал седой мужчина с пышными бакенбардами, уткнувшись в список: судя по отметкам, все гости уже прибыли, и парочка в белых нарядах, пришедшая пешком, явно надеялась, что он, уставший и задерганный, пропустит их, не проверяя.
— С каких это пор для того, чтобы попасть домой, требуется пригласительный? — холодно спросила женщина, сверкнув на него глазами. Мужчина поднял лицо и побледнел, а его щеки покрылись темными пятнами.
— Ле… ле… леди Ветта? — пролепетал он.
— На, — она презрительно кинула ему конверт с пригласительным. Мужчина попытался его поймать, неуклюже замахал руками, как дети, раньше времени ухватившие еще не остывший печеный картофель. Список полетел вниз, глухо цокая по мраморным ступеням деревянной основой.
— П…прошу прощения, — залепетал слуга, пытаясь замять конфуз. Леди Ветта молча прошла мимо, больше не глядя на слугу дома Санвай, что когда-то мог пойти вслед за ней, но побоялся. Мастер Кан с улыбкой скользнул ей за спину. Старик был так растерян, что даже не подумал его остановить, хотя у него-то точно не было пригласительного.
— А теперь самое сладкое, — сказал Белый мастер, подводя миледи к дверям в танцевальный зал и обращаясь к церемониймейстеру, уже скатывающему список с гостями и собравшемуся зайти внутрь. — Будьте добры, объявите мою госпожу.
Мужчина крякнул, узнав женщину. Пару секунд растерянно похлопал редкими ресницами, потом спохватился, торопливо распахнул двери и поставленным голосом гаркнул:
— Леди Ветта, старшая дочь герцога Вадера!
По залу пролетела холодная волна сильного ветра, ворвавшегося через все еще не закрытые стариком-слугой двери. Свечные огоньки дрогнули, и сияющее золотом помещение на миг словно бы покосилось, дрогнуло, как потревоженная упавшей с ивы каплей вода. Лица присутствующих как по команде повернулись ко входу. Выражения, застывшие на них, были разными: кто-то был поражен, кто-то глядел с презрением, кто-то — с недоверием, кто-то — с непониманием. Неравнодушных не было.