– Вам виднее, – не стал спорить с говорливым хирургом Лев Иванович.
– За Анохиным еще в школе девчонки табунами ходили, – стал рассказывать Синичев. – И никто из нас, из пацанов, никак не мог понять почему. Сашка красавцем не был. Симпатичный – да. Но мало ли мальчишек смазливых у нас в классе было! А вот поди ты – именно его почему-то все девочки замечали больше остальных. Харизма у него такая, что ли? Из-за него у нас в классе одна девчонка под машину бросилась. Хотела с собой покончить после того, как Сашка ее… В общем, поматросил и бросил, как принято говорить.
– Девушка жива осталась?
– Жива, но позвоночник сломала и теперь в коляске передвигается. Красивая была девочка, а вот как получилось. – Синичев поморщился. – И в мединституте та же история была: сегодня у Сашки одна подружка, завтра – другая. Даже дрались из-за него. Сашку даже отчислить за эти все безобразия и распутство хотели, но он, как студент-медик, был очень уж перспективным. Учился легко, и вообще у него все всегда отлично получалось. Практику на «отлично» сдавал. Думали, из него второй Бурденко или Рогозов получится, а он взял и бросил все, когда никто от него этого не ожидал. Может, на него так смерть отца повлияла, кто знает. Анохин не любил ни с кем откровенничать о своих переживаниях. Даже с лучшими друзьями скрытничал. Делал вид, что у него всегда все в шоколаде.
– А с кем, кроме вас, Анохин был дружен? Может, кто-то из ваших бывших однокурсников знает, где его сейчас можно найти?
– Не, Саня ни с кем, кроме меня, близко не сходился в университете. Отношения у него со всеми хорошие были, особенно с девчонками, – хохотнул Синичев. – Но из близких друзей у него были только я и Шурик Белокуров.
Фамилия Белокуров показалась Льву Ивановичу отдаленно знакомой, но он решил, что эта фамилия, в общем-то, распространенная и мало ли где он мог ее слышать. Поэтому он просто поинтересовался у Юрия Витальевича:
– Кто такой Шурик Белокуров?
Синичев в последний раз крепко затянулся, смял и выкинул сигарету в металлическую мусорную корзину, сплюнул и ответил с хорошей и доброй улыбкой:
– Шурик – это Шурик. Одноклассник это наш с Анохиным. В классе у нас два Александра было – Анохин и Белокуров. Один длинный и худой, а второй – невысокий и толстый. Сначала их все звали Шест и Прыщ, но в старших классах, когда Анохина стали называть Сашкой, Белокурова переименовали в Шурика. Тех, кто по старой привычке пытался его Прыщом назвать, Анохин беспощадно колошматил. Он Шурика под свое покровительство взял. Белокуров был парень простецкий, детдомовский, добрый и жутко талантливый. Рисовал как бог.
– Вы сказали «был», – прервал Синичева Лев Иванович.
– Ну, это я просто так выразился, имел в виду, что в школе он такой был. Да он и сейчас такой же. Вот, смотрите…
Синичев закатал рукав форменной медицинской куртки повыше, оголил предплечье и показал Гурову татуировку. Черная кошка выходила из каких-то развалин. Во всяком случае, Льву Ивановичу представилось, что это были развалины или какой-то разлом в кирпичной стене. Картинка была такой объемной и настолько натуральной, что казалось, будто кошка сейчас спрыгнет с руки Синичева на асфальт и, подняв хвост трубой, степенно двинется дальше по своим, одной только ей известным, кошачьим делам.
– Видали? Это Шурик мне наколол, причем бесплатно, по старой дружбе. Еще лет пять назад. Говорю – парень талантливый. В школе мечтал в Репинку поступить, да не получилось. Сначала в армию забрали, потом проблемы с жильем были. Чтобы концы с концами свести, пошел работать на стройку. В общем, пока то да се…
Синичев замолчал, посмотрел на часы, вздохнул и продолжил рассказывать:
– Я иногда к Шурику забегаю в тату-салон, где он работает. Или встречаемся с ним в пабе «Траппист» на Большом Черкасском. Закажем по кружечке пивка, за жизнь поговорим. Он-то мне про Сашку Анохина и рассказывал, что того семь лет назад за кражу сначала посадили, а потом, когда он уже вышел, опять через два года поймали на чем-то. Не помню за что.
– А этот Шурик не говорил вам, что Анохин сейчас в бегах?
– Говорил. Так и что? Я ведь сказал, что я Сашку уже лет десять не видел и все новости о нем только от Белокурова и узнаю. Да вы сами с ним, с Шуриком, поговорите. Он в «ТаТуКоде» мастером по тату работает. – Синичев снова посмотрел на часы и нетерпеливо затоптался на месте, давая понять, что им пора закругляться с разговорами.
Теперь и Гуров вспомнил, где встречалась ему эта фамилия – Белокуров. Он видел ее в списке, который передал ему Станислав после посещения тату-салона. Утром, когда Крячко сунул ему список в руки и торопливо ушел, Гуров только мельком пробежался по фамилиям, решив сначала поискать связи Анохина через сайт «Одноклассники». Теперь же, вспомнив, что фамилия Белокурова тоже там была, он решил как можно быстрее поговорить с тату-мастером. Вероятность того, что именно Александр Белокуров являлся подельником Анохина в его жульнических аферах, была высока, и нужно было срочно его задерживать для допроса. Визит Станислава в салон мог вспугнуть художника, и тот вполне мог и сам скрыться в неизвестном направлении, и Анохина предупредить об опасности ареста.