Викентий задумчиво потер переносицу и добавил:
– К тому же у меня есть большой плюс: в отличие от вашего ведомства, женщины мне доверяют и становятся открытыми для диалога. Я уж не знаю, по какой причине это происходит, но со мной они становятся откровенны, как… как со своей лучшей подружкой. Если бы это было не так, мне бы никогда не удалось заполучить вот этих доказательств их глупости. – Он постучал по папке. – Знаете, для меня не столь важны статьи, сколько восстановление справедливости, – Викентий посмотрел прямо в глаза Льву Ивановичу. – Если бы это было не так, то я бы не пришел к вам, а продолжил расследование в гордом одиночестве, теша свое тщеславие и…
Викентий нахмурил брови и снова потер указательным пальцем переносицу, выдавая тем самым волнение.
– В общем, решать вам, полковник, но я от намерения не отступлюсь и продолжу расследование. С вами или без вас. – Викентий многозначительно посмотрел на Петра Николаевича и Станислава.
Гуров молчал. Остальные тоже молчали в ожидании ответа Льва Ивановича. Пауза затянулась. Наконец Орлов не выдержал:
– Викентий Игнатьевич, вы обещаете нам, что до конца расследования ни одна строчка не появится ни в вашей газете, ни в каком-либо другом издании? Вы умеете держать язык за зубами?
– Я уже сказал, что пришел сюда не ради славы или сенсации, а ради восстановления справедливости, – повторил Викентий. – Мне жаль женщин, которые, мечтая о любви, тепле и ласке, проявили сострадание и доброту и за эту доброту и сострадание незаслуженно были обмануты.
Вечером, сидя в своем кабинете, Лев Иванович слушал аудиозапись беседы Соловьева с женщинами, ставшими жертвами брачного афериста. И чем больше он вникал в ситуацию, тем больше понимал чувства Викентия Соловьева, который ратовал за поимку мошенника.
Поначалу вся эта затея с поиском жулика была ему не по душе. После разговора с журналистом в кабинете генерала они с Крячко обсудили ситуацию и пришли к единодушному мнению, что предполагаемая поимка виновника будет бесполезным сотрясанием воздуха. Вся проблема с наказанием таких вот брачных аферистов упиралась в законодательство.
Наказание за мошенничество по статье сто пятьдесят девятой Уголовного кодекса предусматривало или три вида штрафов, или обязательные работы сроком от трехсот шестидесяти часов до двух лет, или отбывание наказания от одного года до пяти лет. Все зависело от нанесенного ущерба. Но так как в большинстве своем женщины, зная наперед, что им никто не вернет деньги, не стремились заявить в полицию, то виновный, скорее всего, уйдет от наказания вовсе или срок за такое преступление получит ничтожно маленький, почти символический.
– Допустим, – объяснял Крячко Викентию, которого все-таки под давлением генерала Орлова пришлось включить в группу расследования, – что все обманутые нашим аферистом женщины подадут заявление по месту жительства. И что же? Гарантии, что преступник сядет дольше чем на три года, нет.
– Почему? – никак не понимал журналист. – Он выманил у них крупную сумму денег, и ему вполне могут впаять пять лет. Я специально знакомился с этой статьей. Читал информацию в интернете.
– Теоретически «впаять», как ты выразился, могут, – согласился Станислав. – Но фактически любой адвокат легко докажет на суде, что его клиенту дамочки сами отдавали денежки. В добровольном, так сказать, порядке. Так что доказать факт мошенничества получится разве что в одном или двух эпизодах, и то сомнительно. Вот если бы это было мошенничество, совершенное группой лиц в особо крупном размере и повлекшее за собой потерю квартиры, машины или прочей недвижимости, то тогда да – его бы посадили лет на десять. А так…
Крячко пожал плечами, показывая мизерность наказания по сравнению с той работой оперативников, которую нужно было бы проделать, стараясь отыскать веские доказательства виновности брачного афериста.
Но теперь, хмуро сосредоточившись на интервью, Лев Иванович все больше убеждался, что ловить таких наглых пройдох, которые пользуются жизненными обстоятельствами и слабостью женщин, обчищая их до нитки, так же важно, как и убийц. Одна из обманутых дам оказалась вдовой, которая не так давно потеряла мужа и все еще пребывала в стрессовом состоянии. Вторая – разведенка с семилетним сыном на руках и находящаяся на стадии раздела имущества с супругом, который несколько лет изменял ей с разными женщинами, а теперь отказывался платить даже алименты на собственного ребенка. Третья, в возрасте далеком от юного, ни разу не была замужем, посвятив всю жизнь уходу за матерью-инвалидом. А когда мать умерла, то оказалось, что старые девы сегодня не котируются даже на сайтах знакомств. Четвертая жертва – молодая и состоятельная девица – была инвалидом, прикованным к коляске после страшной автомобильной аварии, в которую попала, будучи еще совсем ребенком.