– Не только, – сдавленным голосом перебивает его Леон, и братья поворачиваются к нему. – Я тоже.
Он показывает в угол кухни.
– Там. А ещё в гостиной и в моей спальне, только когда отключается электричество. И только несколько секунд.
Фемке снова плачет.
– Напугали до смерти, – сурово говорит Мейке, поднимая девочку и прижимая к себе. – Этого не может быть. Давайте уйдём и забудем об этом. Темнота странно влияет на людей.
– Хочешь сказать, что ты этого не видела? – сердито спрашивает Элизабет.
– Уж и не знаю, что я видела, – бормочет Мейке. – Потом выясним. Сейчас я хочу домой.
Гроза бьёт по окнам. Дом неожиданно трясётся. Сначала тихонько, потом сильнее, пока не содрогается, гремит и дрожит по швам. От вибрации колышутся стены, картины в рамках слетают с крючков. В движение приходит весь дом, включая детей. Трясёт всё сильнее и сильнее.
Мейке крепко держит малышку, Сем неловко вскидывает Мило на спину и несёт в гостиную. Леон и Элизабет бросаются за ними.
– В подвал! – зовёт Сем, но уже слишком поздно. Пол уходит из-под ног. Плитка рассыпается и приходит в движение, словно волны, утягивающие детей в океанские глубины. Дети теряют равновесие и падают на пол.
Мило выскальзывает из хватки Сема, Фемке падает рядом с Мейке. Леон и Элизабет больно ударяются о пол. Удары сильные, но серьёзных ранений нет.
Внезапно у Мейке закрываются глаза. Она лежит на полу такая уставшая и жадно глотает воздух. Увидев, что другие потеряли сознание, она понимает, что Мило прав. Дом заколдован. Перед тем как потерять сознание, девочка слышит из глубины дома крик. Потом в глазах темнеет.
9
– Мейке. Мейке! Открой глаза. Ну давай же.
Кто-то сильно трясёт Мейке за руку. Через секунду она приходит в себя, будто на мгновение заснула и снова проснулась.
Она вспоминает, что сейчас произошло. Или раньше. Чувство времени потеряно. Она сразу отмечает мёртвую тишину. Буря утихла. Но зловещее молчание ещё хуже.
Сем встревоженно опускается рядом с ней на колени. На этот раз без телефона и фонарика, но в этом нет необходимости. В огромные окна льётся лунный свет.
Мейке с тревогой оглядывается. Другие дети всё ещё без сознания на полу, но волнует её не это. При свете полной луны обнаруживается, что лежат они в странном помещении. Комната вовсе не похожа на ту, в какой они сидели раньше. И всё же дом тот же самый.
– Что…
Мейке оглядывает старые ветхие стены вокруг. Внутренняя отделка исчезла. Нет фотографий в рамочках и плакатов, украшавших стены. Новый слой краски совершенно облупился. Мебели совсем не осталось. Полы деревянные, покрыты плесенью. В ладонь впилась заноза.
Шторы тоже исчезли, теперь видно, что большое окно, выходящее на террасу, грязное. Двери, ведущие на террасу, раньше были из одного большого куска стекла, а теперь из квадратных кусочков, аккуратно вставленных в деревянную раму. Из огромного окна открывается вид на заросший сад за домом, где раньше были большая каменная терраса и лужайка. Плитка полностью исчезла тоже, словно её никогда и не было.
Фредерик, отец Квинтена, так гордился садом и содержал его в порядке.
И Сем рассказывал, что каждую неделю косил траву на лужайке и зарабатывал карманные деньги. От лужайки тоже ничего не осталось.
И всё же Мейке уверена, что дом тот же самый. Правда, выглядит, как кошмарная версия прошлого.
– Сейчас ведь не Хеллоуин? – бормочет она.
Она снова окидывает взглядом комнату в поисках объяснения. Они всё ещё в бывшем доме Квинтена, где теперь живёт семья Демеестеров.
Дети в той же гостиной, где раньше стоял диван, на котором лежал Мило со сломанной ногой. Здесь они вместе смотрели телевизор.
Планировка всё та же, и она мгновенно узнаёт улицу. Она прежняя с уютными домами и зажжёнными фонарями. А через дорогу – родительский дом, и перед ним аккуратно припаркована папина машина.
Всё это кажется частью другого мира.
– Мейке, посмотри налево, – тихо предлагает Сем.
Только тогда она видит то, что до сих пор упускала: посреди гостиной стоит старый заплесневевший сундук. А рядом с ним будто кто-то бросил на пол старинные часы с кукушкой. Стрелки не двигаются, часы своё отслужили. На сундуке висит замок без ключа. Старинный матросский сундучок с сокровищем или без.
Мейке смотрит на Сема в поисках ответа, но он удивлён не менее её и лишь пожимает плечами.
– Я очнулся и ничего не понимаю. Это кошмар.
– Не кошмар. Реальность, – шепчет Мейке. – Мы все здесь. Это не сон.