– Он просто в шоке, как и все мы.
– Нет, ему не надо есть.
– Эл, не вижу никакого смысла, – возражает Сем.
– Она права. Я совсем не хочу есть, – бормочет Мило. – Такого со мной ещё не было.
– Ничего, всё восстановится, – угрюмо отвечает Сем. – Хватит чушь пороть.
– Чушь? Почему это происходит здесь, в доме Квинтена? – спрашивает Мейке. – Сем, ты Квинтена не знал, а мы знали, и, клянусь, это не совпадение. Он несколько раз нас предупреждал, что в Крайдорпе живут ведьмы. Я ему верила. Я чувствовала – что-то здесь не так.
– Я никогда не верила Квинтену, – говорит Элизабет. – До сегодняшнего дня.
– В рассказе Квинтена безумно всё, – объясняет Мейке. – Вы, наверное, слышали историю про ту школу, о которой он всегда говорил? Он клялся, что в Крайдорпе живут ведьмы. А потом вдруг сам неожиданно исчезает в середине ночи, словно никогда не существовал, словно от него избавились. И никто не знает, где он.
– Что ты хочешь этим сказать, Мейке? Что с нами случилось то же самое, что и с Квинтеном? – озабоченно спрашивает Сем. – Что мы тоже исчезнем, как и он?
– Их мебель тоже неожиданно исчезла. Ничего не напоминает? – говорит Элизабет. – Никто не понял как.
– Но дом не был таким ветхим, – бормочет Мейке. – И какая-то мебель оставалась, её забрали позже. Может, сундук принадлежал им?
– Нет конечно, – отвечает Сем. – Я приезжал сюда пару раз с отцом посмотреть дом до того, как мы переехали. Какая-то мебель осталась, но сундука я не видел. Дом был пуст, но стены аккуратные, шторы висели. Не как сейчас.
«И всё-таки Квинтен исчез внезапно и бесследно, – думает Мейке. – Неужели опять то же самое? Вдруг и они исчезнут, как Квинтен? Будут ли люди удивляться, что могло с ними случиться?»
Элизабет берёт Фемке на руки и укачивает. Девочка затихает. Потом они садятся с Мило на пол. Без костылей он совсем беспомощен.
– Ладно, колдовство или нет, так мы далеко не уедем. Где-то должно быть окно, которое можно открыть. Даже если не сможем выбраться, будем звать на помощь, – говорит Сем. – Мейке, берёшь с собой Леона. Элизабет, ты идёшь со мной. Мило и Фемке, ждите нас здесь, в гостиной. Начнём со второго этажа и двинем на чердак, если придётся, ясно?
– Я согласна, – отвечает Мейке.
– Я могу ходить, прихрамывая! – кричит им вслед Мило прежде, чем они поднимаются по лестнице. – Драться тоже, хоть и временно вышел из строя. Приводите ведьм.
– Сейчас ты отвечаешь за сестру, – объясняет Сем. – Мы скоро вернёмся. Если что, кричи.
Мейке бросает последний взгляд на Мило и Фемке. Ей не хочется оставлять их одних – они так беспомощны, но желание выйти из дома сильнее. Она идёт дальше.
11
Все комнаты в заброшенном доме выглядят одинаково: ветхие и пустые. Ни единого предмета мебели. Никаких свидетельств того, что в доме кто-то жил. Отставшие обои, ни единой вещицы. Ничего. Кроме часов с кукушкой. Мейке не знает, что и подумать. Леон, обычно храбрый мальчишка, льнёт к ней и испуганно озирается. Луна заливает дом зловещим светом. Иногда Мейке кажется, что кое-где мелькают тени, но, может, это игра воображения. Вот тут и поверишь в привидения.
Мейке и Леон слышат, как в большой родительской спальне переговариваются Сем и Элизабет. Время от времени подаёт голос Мило, давая понять, что всё в порядке. Фемке не слышно, но рядом с братом девочка будет в безопасности.
Они осматривают бывшую спальню Сема, когда-то владения Квинтена.
Как и внизу, половицы прогнили, стены обшарпаны. В одной стене не хватает нескольких кирпичей, зияет огромная чёрная дыра, словно там когда-то что-то прятали. Мейке не отваживается запустить туда руку.
В каждой комнате часы, большие или маленькие, они все похожи – старинные часы с кукушкой, должно быть, из чьей-то коллекции. Часы не тикают. Стрелки застыли на половине девятого.
Наверху так же тихо, как и внизу. И здесь ни одно окно не открывается.
Как бы подростки ни толкали, тянули рамы, ни стучали по стеклу кулаками – всё напрасно. Крики о помощи тоже бесполезны: их никто не слышит. В пустоте голоса эхом отдаются от стен.
Вчетвером они снова разочарованно собираются в коридоре. Сем мрачнее тучи, и больше всего Мейке пугает его отчаяние. Нервы Сема на пределе. Ему всё труднее сохранять спокойствие перед младшими ребятами. Рано или поздно кто-нибудь из них сломается, и ни к чему хорошему это не приведёт. Мейке тянется к руке Сема и сжимает пальцы. Он слабо улыбается, но ободрённый её поддержкой расправляет плечи. Это необходимо, ведь младшие уже совершенно отчаялись.
– Мы застряли, – шепчет Элизабет со слезами на глазах. – Но ведь должен быть выход, Мейке. Так не бывает! Что же делать?