– Так же, как и вы. Однажды ночью меня схватило чудовище. Я зову его Чердачником, потому что оно, похоже, много лет пряталось в сундуке, который как-то попал на чердак, пока мы с папой случайно его не выпустили. Отец хотел отсюда уехать, решив, что я схожу с ума. Он полез на чердак за чемоданами и нашёл странный сундук. Мы не знаем, кто его там оставил, но я подозреваю, что мать.
– Твоя мама? – заикается Мейке. – Не понимаю.
Квинтен грустно смотрит на неё.
– Мама была ведьмой в клане под предводительством очень могущественной Колетты Блэк. У Колетты навязчивая идея вечной жизни, и она нашла способ каждые несколько лет переселяться в новое тело. Мама принадлежала к клану, но много лет назад погибла в катастрофе, устроенной Колеттой. Маме клан надоел, она хотела выйти из него и жить обычной жизнью. Мама была очень могущественной ведьмой, даже сильнее Колетты. Думаю, она оставила сундук на чердаке, наверное, знала, насколько он опасен и что будет, если его открыть.
– Твоя мама оставила сундук, а папа его не так давно нашёл? – спрашивает Сем. – И что произошло?
– Он его открыл.
– Так просто? – перебивает Элизабет. – Мы не смогли его открыть. Получилось только у…
– У вороны. Знаю. Видел своими глазами, – хмурится Квинтен. – Это мне не очень понятно. Во всяком случае, отец его открыл легко. Потом Чердачник вырвался на свободу и напал на нас. Но тут я точно не знаю, что произошло. Когда он на меня напал, у меня потемнело в глазах. А когда я пришёл в себя, сундук снова закрылся, а отец исчез. Я не видел, как сундук закрылся. Подозреваю, что отец как-то одолел Чердачника и загнал его обратно, не подозревая, что тот уже утащил меня. Отец не знает, что я тут застрял. Может, он уехал или…
Голова Квинтена поникла.
– Он, наверное, жив, – тихо говорит Мейке. – Квинтен, будем надеяться на лучшее.
Квинтен не отвечает.
– А ты здесь совсем один? – спрашивает Сем. – И всё это время никого не видел?
Квинтен качает головой.
– Нет, от одиночества я не страдал. Я наблюдал за всем, что происходит в доме. Так я увидел, что в доме поселились вы. Мне стало как-то спокойнее. Когда дом опустел, было гораздо хуже.
– А те часы?
– Это довольно интересно, – замечает Квинтен. – Когда меня утащили, их не было, но в моём случае всё произошло так быстро, что я даже не знаю, изменился ли в тот вечер дом. Я, как и вы, удивился, что в одночасье исчез настоящий дом.
– А почему ты решил, что дом получил то, что искал? – спрашивает Сем.
– Чердачник вернулся в сундук и исчез, – отвечает Квинтен. – Сундук сам закрылся. Плохой знак. Дом ждал вас, а теперь получил то, что хотел.
22
Они сидят кружком на чердаке. Никто не знает, что делать, даже Квинтен. В голову приходят всевозможные сценарии, но никто не может объяснить, почему до сих пор громко тикают часы и стрелки бешено крутятся в обратном направлении. Детей окружает сонная «Тень». Они чувствуют настоящий брошенный дом, но не могут к нему прикоснуться. Всё соответствует тому, что объяснил Квинтен: они в доме, но ему не принадлежат. Они в ловушке, как крысы.
Мейке рассматривает Квинтена. Он ничуть не изменился и может притвориться, что всё хорошо, но она видит его напряжение. Он так же беспомощен, как и она. Ей хотелось бы поговорить с ним наедине, но вряд ли у них есть такая возможность. Пространство не делится на комнаты, только пустота и иллюзия.
– Хочу домой, – шепчет Фемке Сему. – Почему мама не возвращается?
– Мы её найдём, – спокойно отвечает Сем. – Всё будет хорошо.
– Но правда ли, всё так?
Элизабет сердится. Она впервые не может толком понять положение вещей. Мило, нога которого вылечилась, тоже не готов поделиться блестящим решением или пошутить. Леон похож на пятилетнего малыша, а не на восьмилетнего крутышку. Силы у всех истощились, и Мейке тоже будто сбросила с себя ответственность за всю группу. Только Сем, который озабоченно на неё смотрит, надеется, что она найдёт ответ. В конце концов она пришла к ним по своей воле.
– Надо что-то делать, – говорит Мейке. – Какой смысл просто сидеть тут? Что мы знаем и как можно это решить? Квинтен, кто или что это чудовище?
Квинтен пожимает плечами.
– Просто чудовище, Мейке. Я не знаю. Разве тут нужно какое-то объяснение?
– То есть это не человек?
– Ты нашла в нём что-нибудь человеческое? – сурово спрашивает Мило.
– Он может быть заколдован.
– Вряд ли. Разве человек может расплыться чёрной слизью, которая проникает через трещины и поглощает детей? – усмехается Квинтен. – Кроме того, чудовище работает на дом. А дом поглотил вас. Они работают вместе.