С Ленкой было просто и удобно. Никаких истерик, никаких разводов на новый телефон или сережки. Телефоны она покупала себе сама, а сережек отродясь не носила. Ленка по первому требованию пускала на ночлег в свою комнату в коммуналке на Ваське соскучившегося по женской ласке скитальца, утром безропотно делала завтрак и никогда не спрашивала, когда он приедет снова. Мечта, а не женщина.
И вот, Коля и женщина-мечта сидели на кухне чужой квартиры и запивали нью-йоркер на пышном тесте красненьким сицилийским. На голове у Ленке был тюрбан из полотенца, щеки ее раскраснелись от ванны, рот расплылся в блаженной улыбке. До кучи не хватало блюдечка с чаем на растопыренных пальцах. Ну, надо и Ленку иногда баловать, а то разлюбит.
– Коль, тут прямо кукольный домик. Только салфеточек вязаных на телевизоре не хватает.
– Ага… – мечтательно протянул Коля, еще удобнее устраиваясь в уже полюбившемся кресле.
– Зачем столько шмотья, только пыль собирает.
– Ленк, слушай, а ты котлеты готовить умеешь?
– Котлеты?
– Котлеты, Ленк, котлеты, – Коля мечтательно представит тарелку с картофельным пюре, двумя румяными котлетками и кружочками огурчика, которые бабушка выкладывала по краешку тарелки для любимого внука.
– Котлеты – это очень вредно. Булка и мясо – это очень вредное сочетание для желудка. И еще жареные. Это пережиток социалистического общества, происходящий от безнадеги, отсутствия нормального мяса в магазинах и радостей жизни, прямой путь к ожирению и атеросклерозу.
У Коли было такое лицо, как будто Ленка только что проткнула воздушный шарик с его мечтой.
– А моя бабушка жарила мне котлетки… Свининка, говядинка, чесночек, на счет булки не знаю. С румяной корочкой. Это было ооочень вкусно.
– Фу, это так вредно. Я делаю фрикадельки из индейки, на пару.
– Ненавижу индейку…
***
Коля помыл за собой тарелку из-под пельменей и вытянулся в кресле с томиком Борхеса.
Стемнело. Дочитав очередной рассказ, Коля отложил книгу и задумался, глядя в потолок. Крутой чувак, все-таки, этот Хосе Луис. Нереально крутой.
Потолок был натяжной, глянцевый, из первых, что вошли в моду у нас лет пятнадцать назад. В полотно было вмонтировано шесть светильников. Пять лампочек исправно сияли теплым светом, а вместо шестой в потолке зияла дыра, из которой тончали провода. Дыра заинтересовала Колю, подрабатывавшего в свое время электриком. Он достал из рюкзака фонарик, залез на стул и начал изучать потолочное недоразумение.
– Таак… 220… цоколь Е14… Завтра нужно будет курить. – Мысленно поставил себе задачу Коля и снова вернулся к креслу и Борхесу.
***
Сегодня возвращалась хозяйка. На кухне с потолка исправно и приветливо светили все шесть лампочек, запасы масла и сыра в холодильнике были пополнены, в плошке с узбекскими узорами были заботливо разложена антоновка.
Коля с пылесосом завершал обход квартиры. Кошка превозмогла страх и подбежала к входной двери. В дверь, кажется, звонили. Коля выключил пылесос и пошел открывать.
На пороге стояла загорелая Катя. Ее одежда пахла костром и счастьем. Позади нее стоял не менее счастливый и не менее загорелый мужик с двумя рюкзаками – одним за спиной, вторым, видимо Катиным, на пузе.
– Коля, здравствуйте. Наконец-то я дома. Здравствуй, Тасечка! Миша, заходи, ставь рюкзаки вот сюда. Сейчас я достану тапочки… Коля, знакомьтесь, это – Миша. Мы встретились на Алтае. Миша, это – Коля. Он присматривал за моей кошкой.
Мужчины посмотрели друг на друга и молча пожали руки.
Кошка потерлась о штанину Коли и жалобно замяукала.