— Никого не бойся. Смотри в глаза и улыбайся. Садись.
Петруха уселся за стол, заставленный бутылками и тарелками с простенькой закуской — селедкой, вареной картошкой, огурцами, чесноком и зеленым луком.
— Вино пьешь?
— Бывает.
Барон налил полный стакан портвейна и придвинул новичку:
— Пей, едрена рать. А потом поговорим…
Глава четвертая
Московская область, поселок Троицкое. Смоленск; август 1945 года
— …Мне сразу приглянулось это местечко. Вроде бы и Москва рядышком, и оживленное шоссе на Калугу под боком, а совершенно иной мир: ни шума, ни суеты. Чистый воздух, в саду все лето поют соловьи. Безопасно — на весь поселок один участковый, да и того не видать, — негромко вещал Аристархов, ведя свою гостью по центру Троицкого.
Мария зачарованно осматривала чистые улочки, старинные деревянные усадьбы, красивые каменные дома с балюстрадами и фронтонами. Центр поселка был ухожен и разительно отличался от рабочей окраины.
Она на верила своим глазам. Пару часов назад, когда они ехали по пыльной улице сквозь строй ужасных бараков и встретили толпу полупьяных оборванцев, ей подумалось, будто ее переместили в отвратительный мир маргиналов. Но нет, поселок оказался уютным и милым и скорее походил на маленький городок.
— А знаешь, кто у нас в соседях по дачно-строительному кооперативу? — улыбаясь, спросил Сергей.
— Кто?
Выдержав торжественную паузу, он перечислил:
— Режиссер Иван Пырьев, поэт Константин Симонов, писатель Александр Твардовский. И еще несколько известных на всю страну творческих личностей.
— Последнего не знаю, про Симонова что-то слышала.
— Ну как же! Стихотворение «Жди меня».
— Да-да, конечно, вспомнила. Его жена — Валентина Серова.
— Верно.
— А Пырьев… не он ли снял фильм «В шесть часов вечера после войны»?
— Точно. И проживает он, между прочим, на соседней улице. Из окон маленькой спальни, что на втором этаже, хорошо видна крыша его дачи.
— Ты говорил, будто не имеешь отношения к творчеству. Как же ты получил здесь участок? — удивлялась девушка.
— Участок с дачей достались мне недавно и по великому случаю.
— Расскажи.
— Как-нибудь в другой раз. Для меня история оказалась счастливой, а для бывшего владельца — грустной…
Так и бродили они за беспечными разговорами по поселку, любуясь берегом реки, старинными особняками, небольшим парком по соседству с тихим центром.
Размеры поселка Троицкий были скромными. В середине небольшая круглая площадь, от которой лучами расходился в разные стороны пяток прямых улиц. Вдоль излучины Десны на полкилометра растянулась заросшая ивами набережная, облюбованная горожанами и дачниками. В центре поселка помимо парка имелись магазинчики, базар, небольшой клуб с библиотекой и актовым залом, где по вечерам крутили кинофильмы. Ближе к реке располагались два летних ресторана с просторными верандами.
Любой приезжий, пройдясь по поселку утром или в дневное время, посчитал бы его пустым и сонным. Но если бы он задержался до вечера, то убедился бы в обратном. С наступлением сумерек в центре вспыхивали яркие желтые фонари, улочки и набережная наполнялись народом, звонкими голосами, музыкой из патефонов.
Побродив по центру, Сергей и Мария вернулись к речному берегу и устроились на веранде ресторации. Оба к этому часу проголодались. Испросив подоспевшего официанта о кухне и меню, заказали жареного карася под сметаной, белого вина, фруктов и с удовольствием принялись ужинать…
Теплый безветренный вечер показался восхитительным. Над головами висело мирное небо, усыпанное яркими звездами; люди вокруг веселились. Наполняя бокалы вином, Аристархов подумал: «Как же быстро мы привыкаем к хорошему! Всего три месяца назад шла тяжелая война, транспорта не хватало, в продуктовые магазины выстраивались длинные очереди, рестораны оставались открытыми только в крупных городах. И вот, поди ж ты, все исправили, навели порядок, открыли кинотеатры, магазины, рестораны. Народ вечерами после работы отдыхает, радуется…»
Да, это было так. Недавно в центре Троицкого валялся мусор, не горели фонари, все увеселительные заведения были закрыты с июня 1941 года, а на улице Текстильщиков чернели воронки от разрыва немецких бомб. Теперь же все стало по-другому.
Потягивая вино, Аристархов любовался девушкой. Она обладала потрясающей внешностью. Милое личико и прическа очень напоминали Сергею известную на весь мир красавицу-актрису Вивьен Ли. Стройная, чуть выше среднего роста. Локоны шелковистых волос спускались до плеч, обрамляя чистое светлое лицо. Пухлые губки, немного вздернутый прямой носик, карие глаза в вуали бархатных ресниц под изогнутыми крыльями тонких бровей. Когда она улыбалась, на щеках появлялись милые ямки, а глаза источали игривый блеск. Для полного сходства с великой актрисой недоставало лишь темного цвета волос. У Марии от рождения волосы были вьющимися и светлыми с потрясающим золотистым оттенком.