Кирилл, присев рядом с Бардовым, сказал тихо:
— Напрасно теряем время. Надо повторить спуск, пока светло. Сейчас с подъемником это совсем просто. Пойду я и еще кто-нибудь, кто захочет.
Бардов долго молчал, испытующе поглядывая на него. Потом спросил:
— Очень хочешь пойти, дорогуша? А после, как они, да?..
Он наклонился к Кириллу и добавил совсем тихо:
— Вчера получено сообщение с Земли. Азарий тоже… Не удалось спасти, — он тяжело вздохнул. — Остальные по-прежнему в карантине. Там пока ничего нового. Вот так… И подтверждение старого приказа — никаких исследований фантомов.
— А их тут не было, — мрачно возразил Кирилл.
— Естественно, — кивнул Шефуня. — Поэтому не надо бояться делать ошибки! Ошибки — главный учитель! Так, что ли?
Появился Гридли. Он был в легком скафандре и рукавицах, снял только шлем. Его широкое лицо казалось бледнее обычного, а длинный нос еще более заострился.
— Плохо, — сказал он, подходя к Бардову и многозначительно поджимая губы, — очень плохо! Наш врач считает, что руку не сохранить. Ваш, правда, на что-то надеется, но… Не знаю… Тогда раненого надо отправлять к вам. Решайте… Мы могли бы пока взять к себе вашего.
— Зачем же? — загудел Бардов. — У нас места достаточно для всех. И вас можем прихватить. А относительно Гибби, если наш медик думает, можно что-то сделать, надо пытаться.
Гридли молча кивнул и вышел.
— Что будем делать, доктор Морстон? — спросил Бардов.
— Пусть Гридли решает. Он заместитель Невилла.
— А ваше мнение?
— Мое? — Морстон явно колебался. — Это печальное происшествие… Доктор Фред Лесли считает, что надо прекратить тут проходку… Либо вести без контрольных спусков, пока не выясним причину сегоднящих событий. Я склонен согласиться с ним.
— Если прекратим проходку, шахта может заплыть, — не выдержал Кирилл, — это лед.
— Может, — согласился Морстон. — Тогда попробуем в другом месте. Проектировалось несколько шахт. Тут — первый опыт. По существу, мы отрабатывали технику проходки сквозь лед.
— При любом решении вопроса, предлагаю спуститься в шахту еще раз, — твердо сказал Кирилл. — Там остались пробы, отобранные нашими товарищами. Надо поднять их наверх.
— Проб льда из этой шахты отобрано несколько десятков, — возразил Лесли. — Доктор Морстон говорит, они ничего не дали. Следов жизни не обнаружено ни в одной…
Кирилл хотел сказать, что пробы отбирались не только на биологический анализ, но, поймав иронический взгляд Шефуни, решил промолчать. Бардов, видимо, тоже отступился от него.
Заглянул Гридли. Попросил помочь перенести пострадавших в советский самолет. Ребята, прилетевшие с Бардовым, молча поднялись, взяли со стола шлемы и вышли. Спустя несколько минут Гридли возвратился.
Окинув взглядом присутствующих, он подошел к Бардову и выжидательно уставился на него.
— Ну, так что будем делать? — поинтересовался Бардов.
— Ждем вашего решения. — Гридли подчеркнул “вашего”.
— Ежели дело во мне, — спокойно сказал Бардов, — считаю: прежде всего надо побывать в шахте. Потом решать, что делать дальше.
Лесли кашлянул многозначительно.
— А самолеты? — спросил Грили.
— Наш пусть летит с пострадавшими и с медиками. И сразу пусть возвращается.
— Наш тогда пока останется здесь, — решил Гридли. — А кому спускаться?
— Как обычно, двоим — на паритетных началах. — Бардов мельком взглянул на Кирилла. — Может, найдутся добровольцы? А можно и переиграть — в силу исключительности ситуации.
— Лучше из паритетных, — кивнул Гридли. — Тогда кто от вас?
— Вот он хотел. — Бардов снова взглянул на Кирилла. — Не раздумал, дорогуша?
— Нет, конечно, — резко бросил Кирилл.
— О’кэй! — Гридли взглянул на Морстона, потом перевел взгляд на Лесли. — О’кэй, — повторил он сквозь зубы, — значит, иду я.
Морстон и Лесли переглянулись.
— Имейте в виду, Гридли, — хрипло сказал Фред, — я и доктор Морстон против спуска. Бесполезно и опасно…
— Я это понял, — ответил Гридли, явно игнорируя заключительную часть реплики. — Думаю, — продолжал он, обращаясь к Бардову, — надо спускаться без промедления.
— Конечно, — кивнул Бардов и встал.
Через несколько минут все собрались возле шахты. Лесли проверил работу подъемника. Бардов велел выставить у самого устья имеющиеся контрольно-измерительные приборы, сам снял показания.
— Все в норме, — громогласно объявил он, закончив взятие отсчетов, — разумеется, в границах доступных нам параметров…
— А ультразвуковые колебания? — поинтересовался Кирилл.
— Пока не ловятся, но будем следить.
— Ультразвук — вздор, — резко заметил Лесли.
— Но вы утверждали, Фред, что вы не специалист в этой области, — не выдержал Кирилл.
— А это и неспециалисту ясно…
— Мне, например, нет, — возразил Кирилл.
“Вы вот что, — загудел в наушниках голос Бардова, — вы там судьбу не дразните; как почувствуете… дискомфорт или иное постороннее ощущение, сразу сообщайте друг другу и, следовательно, нам. Все ваши переговоры мы услышим и будем записывать”.
— Жаль, что не догадались раньше, — Кирилл потрогал провод, который тянулся от его скафандра к барабану, соединенному с записывающим устройством. Второй провод связывал Гридли с другим барабаном.
“Следите, чтобы не оборвать провода на спуске, — наставлял Бардов, — от них может зависеть успех операции и ваша безопасность… Ну, с богом, как говорили в старину. А мы ему, в случае чего, поможем…”
Держась за неподвижный канат подъемника, Кирилл и Гридли начали спуск. Несколько десятков осторожных шагов, и тьма окружила их. Лишь колеблющиеся пятна света от фонарей на шлемах освещали ледяные ступени, по которым они спускались все ниже и ниже. Кирилл шел впереди. Отсчитывая про себя шаги, он отчетливо слышал в наушниках напряженное дыхание Гридли. Насчитав сто двадцать ступеней, Кирилл задержался и оглянулся. Гридли тоже остановился в трех шагах за ним.
— Что так? — настороженно спросил Гридли.
— Ничего… Прошли примерно треть спуска. Как самочувствие?
— О’кэй, — не очень уверенно отозвался Гридли.
“Почему остановка?” — прогудел в наушниках голос Бардова. “Отдыхаем..” — “Не слышу…” — “Отдыхаем!” — крикнул Кирилл. “Поняли… Говорите громче! Вас стало хуже слышно”. — “Мы вас слышим хорошо”. — “Как самочувствие?” — “Прекрасно”.
Они двинулись дальше. Продолжая считать ступени, Кирилл прислушивался к себе как бы извне. Нет, страха он не испытывал. Легкое волнение, ощущавшееся перед спуском, улеглось. Он был спокоен, внимателен, уверен в себе, не ощущал никакого внешнего воздействия на психику.
“Как дела?” — прозвучало в наушниках. “В порядке”. — “Отвечайте! Почему молчите?” — “Мы ответили — пока все в порядке”, — громко крикнул Кирилл.
— Они нас не слышат, — сказал Гридли.
— Может, что-то случилось с моим микрофоном, попробуйте вы.
Гридли дважды громко повторил ответ Кирилла. Некоторое время в наушниках слышался шорох, потом голос Бардова встревоженно произнес: “Нет, не отвечают… И опять стоят на месте. Чертовщина какая-то…” “Даже ему изменяет выдержка, — подумал Кирилл, — видимо, “одна шефуня” не такая уж постоянная величина в условиях Марса”.
— Попробуем дать знак иначе. — Кирилл повернулся к Гридли. — Встряхните один раз резко верхний канат.
— О’кэй.
— Как вы себя чувствуете?
— О’кэй.
“Он тут не очень разговорчив…” — мелькнуло в голове Кирилла.
Он не успел развернуть эту мысль, потому что в наушниках снова послышался голос Бардова: “Чего-чего? Ну тогда ладно, — раздался вздох облегчения, — значит, телефон… Дедовские способы, они всегда надежнее… Переключаем все внимание на канаты, Лесли”.
— Они поняли, — сказал Кирилл, — поехали дальше.