Зрение на правом глазе восстановилось не полностью, вернее, не в том качестве, как раньше. Теперь Альфред видел мерцание ― следы силы. Раньше он их чувствовал, интуитивно находил, а теперь видел. Не прямым взглядом, а боковым зрением, но серебристое мерцание стало его постоянным спутником.
«Болото, пережившее цивилизацию, ― подумал Альфред, вспоминая мерцание огромных ярко-зелёных топей, поросших кустарником и деревьями. ― Сколько раз я читал о нём, но не видел. Рыжий умрет от зависти, когда я ему расскажу».
Солнца всё не было, на глазах выступили слёзы, и из-за сомкнутых ресниц Альфред почти ничего не видел, но стоило ему чуть повернуть голову и посмотреть на Анну боковым зрением, как он тут же видел то самое мерцание, окутывавшее всё тело жены.
Сейчас Альфред не мог чувствовать, но мог видеть.
― Так о чём ты думаешь? ― повторила Анна, подходя ближе и ставя на нижнюю ступеньку крыльца пакет с продуктами.
― О том, что я вижу теперь, ― не стал скрывать причину раздумий Альфред. Он решил, что секретов от жены у него быть не должно. ― О том, что ты назвала мерцанием. ― Этот термин для новой стороны дара Гасящего предложила Анна, когда Альфред описал ей свои впечатления.
― И что же мерцает сейчас? ― Анна широким жестом подхватила летнюю длинную юбку и присела рядом с Альфредом.
― Ты, ― улыбнулся Альфред. ― Если хочешь, мы можем остаться здесь подольше. Уверен, ты не будешь против обратиться среди реликтовых болот. Представляешь, какие тут запахи и какая дичь…
― Мне хватает запаха хмеля, ― ответила Анна. Она взяла руки Альфреда в свои и нежно провела пальцами по его запястьям, на коже которых ещё виднелись следы от верёвок. ― И дыма. Они здесь такие густые и тягучие, что просто заполняют всё вокруг. А ещё когда соседи-археологи веселятся вечерами, ― Анна смешно сморщила нос, ― то амбре дешёвой водки, салатов, медовухи, чипсов и супа-харчо получается просто адским!
― Наши соседи ― археологи? ― Альфред не очень-то интересовался жителями деревни или другими туристами: общения с толпами ему хватало и в городе. Сейчас он хотел просто побыть с Анной. ― Не знал. Может, заглянуть к ним как-нибудь на огонёк? Мне нравятся их песни. ― «Я вам не скажу за всю Одессу…» звучала чаще всего, а у певца был приятный голос. Картавый, правда, но сойдёт. По крайней мере, пел он старое, доброе и вечное.
― Если не знать, что это археологи, их легко можно принять за местных! ― засмеялась Анна. ― Но в разговоре это образованные и милые люди.
― Ты уже успела с ними познакомиться? ― Жена легко заводила знакомства. Альфред и сам мог производить впечатление и быть обаятельным, когда было нужно, но Анна обладала природным талантом общения.
― Да, ― пожала плечами Анна. ― Я часто вижу их машину возле магазинов, да и с Тамарой нередко встречаюсь, когда они возвращаются на обед с кургана. Кстати! ― воскликнула она. ― Мы же ещё не были на кургане! А Тамара с Генрихом нас приглашали…
― Так, ― улыбнулся Альфред, глядя на жену с нежностью. Она снова становилась похожей на себя прежнюю, какой была в самом начале их отношений. ― Кто такие Тамара и Генрих?
― Это археологи, ― терпеливо принялась объяснять Анна. ― Тамара ― художница-аспирантка, а Михаил Генрих ― начальник экспедиционного отряда. К ним ещё приезжают другие сотрудники, но с ними я незнакома.
За что Альфред особенно любил жену, так это за то, что она могла объяснить всё чётко и ясно, когда это требовалось.
― Вот теперь мне всё понятно, ― благодушно произнёс он. ― Можем и прогуляться на курган. Сколько туда идти?
― Час или около того, ― ответила Анна. ― Сейчас не жарко, прогуляться будет приятно. Познакомимся заодно. Быть может, ― она усмехнулась, ― увидишь мерцание и подскажешь им, где зарыты магические артефакты.
― Я в отпуске, ― отмахнулся Альфред. ― И не говори никому нашу фамилию, а то селяне быстро сбегутся, чтобы получить за умеренную плату приворот, отворот, порчу и Алкозельцер.
― Как это на тебя не похоже, ― произнесла Анна. ― Раньше ты бы прибил к забору табличку с надписью «Мамонтовский филиал Бюро расследования паранормальных явлений».
Жена говорила, улыбаясь, но Альфред чувствовал в её словах лёгкую грусть. Скучала ли Анна по нему прежнему?
«Не так сильно я и изменился, ― подумал Альфред. ― Только не лезу на рожон, как Аня и хотела».
― Мы оба многое поняли после Чумного Доктора. ― Альфред не боялся произносить его имя. Как-никак, он действительно раскрыл Дело, стоившее ему силы и глаза. И то, и другое постепенно возвращалось к нему, но скованность в действиях и ещё раз изменившееся ощущение мира давали о себе знать. ― А теперь собирайся. И не забудь захватить шляпу: солнце всё равно пробивается. И вообще получается какой-то парниковый эффект…
Альфред и Анна неспешно шли по усыпанной мелким гравием дороге, которая, петляя между полей и невысоких холмов, вела к раскопу археологов. На высоких травинках качались маленькие черноголовые птички ― чеканы. Альфред видел серебристо-голубое мерцание боковым зрением правого глаза. Сила не обычного мира, теперь и так близко.
Анна надела соломенную шляпу с широкими полями и зелёной лентой и казалась в своём летнем платье красавицей американского Юга времён Короля Хлопка². Длинная юбка с текстурой полевых цветов колыхалась при каждом шаге, оголяя тонкие лодыжки и соблазнительно очерчивая бёдра. Круглые солнцезащитные очки скрывали её глаза. В Мамонтовке Анна не красилась, и Альфреду нравилась её лёгкая естественная красота.
Дорога в очередной раз повернула и пошла в горку. Они прошли ещё немного, и Альфред, щурясь за стёклами очков, увидел курган, возле которого на столбе висела железная табличка, гласившая, что данный курган является федеральным памятником культуры.
«Серьёзно у них всё», ― подумал Альфред, глядя на то, как в расчищенной оградке кургана работают двое археологов.
Худенькая девушка со светлыми волосами, заплетёнными в две косы, одетая в футболку и шорты, была, несомненно, Тамарой. Она сидела на походном раскладном стуле и зарисовывала на миллиметровой бумаге участок раскопа. Высокий же мужчина лет сорока с лишним ― тоже светловолосый, в длинных шортах и раздетый по пояс, был, видимо, Михаилом Генрихом. Он раскладывал рулетку и стрелки с указаниями сторон света. Рядом с ямой раскопа стоял фотоаппарат на штативе-треноге.
― Они уже переспали, ― неожиданно усмехнулась шёпотом Анна, пока Михаил и Тамара находились на достаточном расстоянии, и повернулась к Альфреду.
― С чего ты взяла? ― Альфреду было одновременно неожиданно и приятно, что жена постепенно оттаивает и начинает шутить. После поместья Чумного Доктора им обоим было нелегко.
― По партнёрам видно, когда пара перешла на новый уровень отношений, ― доверительно сообщила Анна. ― Я же психолог, я всё знаю. ― Она улыбнулась и, остановившись, положила голову на плечо Альфреда.
В его душе разлилось приятное тепло, когда он привлёк к себе Анну и, чуть сдвинув её шляпу, поцеловал жену в макушку. Волосы Анны были горячими от пробивавшегося сквозь смесь дыма и тумана солнца. Альфред с удовольствием поцеловал бы жену ещё, но Генрих и Тамара их уже заметили и приветственно помахали, оторвавшись от работы.
― Добрый день! ― приветливо поздоровался Альфред, подходя под руку с Анной на самый край раскопа. ― Глубоко же вы закопались!
― Здравствуйте. ― Генрих оказался тем самым картавым певцом, которого Альфред сегодня хвалил. ― Что поделать: тагарская культура ― седьмой век до нашей эры.
― Уже железный век, но с бронзовыми изделиями? ― деловито спросил Альфред, с удовольствием обнаруживая знакомство с предметом.
― Занимались археологией? ― Генрих, видимо, решил воспользоваться передышкой. Он отложил стрелки и, захватив бутылку минеральной воды, вылез из раскопа. Он оказался выше Альфреда, таким же широким в плечах и обладателем тёмно-синих глаз. И вообще он показался Альфреду смутно знакомым. А ещё от Генриха едва слышно пахло перегаром.