На седьмое утро бедный Эрнст с страшными черными синяками под глазами, вспотевший, не выспавшийся, вымотанный, с истерическими слезами на глазах наматывал веревку на металлический штырь над дверным косяком… Он звонил жене, он звонил друзьям — но все его считали лишь пьяницей… А ведь он не выпил ни грамма за всё это время, что был здесь… Он хотел начать новую жизнь, а теперь наматывал себе петлю, стоя перед старенькой табуреткой. Он чувствовал, как и сейчас что-то усмехалось ему в спину, от этого Эрнст плакал ещё больше и продолжал свое дело.
~
А тем временем в комнате перед которой он стоял за круглым пустым столом сидело шестеро людей… Призраков…
— Да твою же мать, не делай этого! Ну куда нам еще один призрак, в этом проклятом доме уже не протолкнуться! — сказал самый молодой из них.
— Это всё Элли и Мэри виноваты! Несносные! Всё время носятся по ночам, даже нам отдыхать не дают. — женщина фыркнула.
— Вы же женщина, мисс Андора! Попробовали бы за ними последить!
— Это не мои дети! Они утопились в ванной задолго до меня! Я не считаю нужным следить за чужими детьми. И они давно уже не дети, позвольте заметить. Им как минимум сотня лет, а я тут всего полвека.
— Ээээ-х-р-р… — страшный хрип издал белый силуэт. Старая умалишенная вдова в белой фате на лице и грязном свадебном платье тронулась умом ещё при жизни. После смерти осталась такой же. На нее тут же отреагировал молодой призрак:
— Миссис Маргарет, Вы бы и вовсе помолчали, вам вообще нервничать вредно.
— Ээ-х-р-р! — снова послышался хрип и старый призрак от обиды с какими-то вдруг рыдающими воплями с нечеловеческой скоростью выскочил из комнаты, пролетев сквозь отчаявшегося нового хозяина дома, что вызвало у того новый приступ истерии.
— Ну вот, опять его напугали… Перед смертью же чувствуется потустороннее… Сумасшедший дом! — молодой призрак, которого звали при жизни Джоном, резко подскочил и отошел к окну. Ему съязвила Андора:
— Вы бы и сами могли не умирать. Знаете ли, Вы тоже место занимаете!
— Мисс Андора, я же не указываю Вам на Вашу смерть.
— В отличие от вас всех, я умерла насильственной смертью, мой муж меня убил на этой самой лестнице.
— Была бы возможность, я бы убил Вас повторно, да не могу.
— Хам!
— Стерва!
— Хватит! — раздался голос деда, сидящего в халате. — Я думал, что встречу смерть в спокойствии и мире в доме, который мне оставил мой собственный отец. Знал бы что после смерти попаду в такой дурдом, спалил бы это здание ко всем чертям еще при жизни.
— Мистер Ланкон, — снова затараторил Джон, — Вы один из самых старших, ну постройте вы всех, как школьников! Ну это, право, уже невозможно! В доме двадцать три призрака, не считая меня и этого неумеху, который уже двадцать минут пытается повеситься. Бог мой, он даже петлю не может завязать…
— Куда уж ему до вас, висельник. — снова съязвила Андора, но поймав грозный взгляд от мистера Ланкона, замолчала. Продолжил старик:
— Вообще-то Миссис Маргарет тут самая старшая.
— Да она же сумасшедшая! — не унимался Джон.
— Это не позволяет нам умалять её статус в этом доме. — упёрто утверждал дед.
— Да вашу ж мать…
— Попрошу не выражаться при старших и при дамах, сынок. Вы слишком молоды и еще слишком активны.
— Активен? — Джон завертелся на месте, как уж за своим хвостом, снова что-то сваливая с стеллажа, — Да моя активность ни в какое сравнение, с этими детьми! Я вообще не люблю детей! — две девочки, с мокрыми волосами и серыми вздутыми от воды лицами пронеслись где-то в коридоре по лестнице наверх. — Ну вот, что я вам говорил! Уже даже в одиночестве побыть нельзя.
В этот момент вдруг послышался костяной хруст и чужеродное хрипение. Все тут же повернулись в сторону дверного косяка. Эрнст нелепо болтался в петле, штаны возле его паха стремительно намокли, язык вывалился, как у свиньи, а покрасневшие глаза закатились в предсмертных конвульсиях. Безрадостное нытье продолжил Джон:
— Ну вот, что я вам говорил?.. Теперь нас двадцать пять. Ждите еще одного ночного скитальца. И даже не думайте, что я уступлю ему место в кладовке на мансарде! Сами и думайте, куда его селить.
Разъяренный призрак вылетел из комнаты, задев при этом мертвое тело Эрнеста. отчего то безвольно закачалось в петле.
***
На следующий день новоиспеченный призрак бился в истерике, метался из угла в угол, рвал на себе волосы, пока несколько настоящих «жильцов» этого дома сидели за столом и недоумевающе смотрели на этот спектакль. Открывшаяся картина продолжалась уже около получаса.
Вдруг Эрнст развернулся и, брызжа пенящейся слюной из рта, стал с остервенением тыкать пальцем в сторону мирно сидящих призраков.
— ВЫ! Это ВЫ меня довели! Это ВЫ меня пугали! ВЫ довели до самоубийства!
Повисла гробовая тишина, призраки смотрели на чужака с легкой долей недоумения и отчуждения. Наконец, послышался неуверенный и хриплый голос деда:
— Эмм… Сынок, вообще-то призраки не могут взаимодействовать с материей… Мы это можем делать лишь в своем измерении, никак не затрагивая измерение живых…
Теперь недоумение повисло на лице новоиспеченного призрака. Понимание доходило до него также туго, как если бы часовщик пытался завести шестеренки без движущей силы.
— Как… То есть… — его голос оборвался.
— Ты сам пугался чего-то, чего мы не знаем…
Ясная мысль мелькнула в голове слишком быстро, но слишком поздно! Препараты…
~
А через полмесяца все двадцать пять призраков стояли в этой же самой комнате и смотрели на уже знакомого риелтора, с которой зашли еще женщина и маленький ребенок, мальчик…
***
— Нет-нет-нет… — Джон уже выл от отчаяния, стукаясь головой о стену. — Только не это!
— Прекрати утрировать ситуацию раньше времени! — тут же отчеканил мистер Ланкон.
***
— О, мисс Амади… Мне так жаль вашего мужа… Говорят он пил? Да, алкоголь так часто губит столь хороших людей… Вот этот дом. Вы уверены, что хотите перебраться сюда? Не будет ли…
— Нет-нет, я только после смерти Эрни поняла, как любила его. Хочу отдать дань памяти…
***
— Что?! Любила меня?! Дань памяти?!
***
— Мам, смотри какая лестница?! Охренеть! — пацан, ничуть не испытывая горечь утраты, вдруг сорвался с места и помчался наверх, а невидимый Эрнест уже сжимал свои кулаки и зверел от ярости.
***
— Да ты меня всю жизнь унижала, сука!
— Держите его! — тут же заорал Джон, хватая Эрнеста за руки, пока другие пытались удержать взбешенного призрака за тело и ноги.
— Пустите меня! Я убью её!
— И всю вечность будешь заперт с ней и своим сыном в этом доме! Именно поэтому мы тебя и держим!
— Тише ты! — дед тоже пытался сдержать молодого призрака, тоже обращаясь к нему. — А то еще не хватает только крушений в этом доме!
— И так места мало, нам здесь только еще твоей семьи с ребенком не хватало! — не унимался Джон.
~
Так в этом доме существовало две временные параллели: с одной стороны, это стоял старый одинокий дом, окруженный нелепыми слухами и дурной славой, а с другой, это было самое настоящее общежитие с избытком жильцом и нехваткой места для покойников, столь сильно любящих тишину и покой.