Выбрать главу

– Допивайте, мистер Томпсон. И я провожу вас в вашу комнату.

Томпсон поперхнулся.

– В мою комнату?

– У вас есть багаж?

– Багаж?

Девушка зарумянилась.

– Какая же я глупая! Вы же приехали с утёса прыгать, а не фамильные драгоценности закапывать. Ничего, что-нибудь найдём. Кажется, туфли доктора вам подошли.

– Простите, – Томпсон отставил полупустой стакан. – Я несколько обескуражен. Я только лишь помог мисс Холлис донести до дома сестру доктора Джейкобса…

– Миссис Холлис – это моя мать.

– Прошу прощения.

– Мы в услужении у доктора. Мама, я и мой младший брат. Это весь персонал. Кроме самого доктора, разумеется.

– Дело в том, что вы мне предлагаете комнату, но у меня ведь совсем другие планы…

Сара присела на край стола и посмотрела в окно.

– Мистер Томпсон, вам принципиально кончать с собой именно сегодня? Или вы могли бы рассмотреть и другие даты?

Она спрашивала про планируемый день смерти, как спросила бы, в котором часу следующий поезд.

– Вы надо мной смеётесь?

– Конечно, нет. Но я не любительница сантиментов. Я всегда говорю в лоб. На мой взгляд, так правильно. Хотя доктор Джейкобс просит быть более осмотрительной с нашими пациентами.

– Вот опять! С чего вы решили, что я ваш пациент?

– Мистер Томпсон, вот вам реальное положение дел: вы сейчас здесь, с нами. В тепле и сытости. Платить за пребывание вам нет нужды. Утёс – всегда под боком. Надоест с нами жить – выходите и прыгаете. Договорились?

Джеффри Томпсон рассудительно промолчал. Да ведь там, у обрыва, он только и ждал, что его спасут…

– А вам-то что с того, что я останусь?

– Нам – хорошая компания.

Прозвучало трезво, недвусмысленно, словно знакомились молодые люди в баре.

Томпсон сейчас с удовольствием выпил бы.

Он взял стакан и залил в себя горькие остатки. Затем сказал:

– А чай у вас, обычный, подают? Или всегда отвар?

Сара улыбнулась, широко обнажив зубы и розовую полоску дёсен. Улыбка, с сожалением отметил Томпсон, только уродовала эту бодрую девушку.

– Должна же быть ложка дёгтя, мистер Томпсон. Иначе вы у нас пропишетесь, как старик Бульденеж. Я не скромничаю, у нас очень хорошо.

Что-то в груди Томпсона дёрнулось, словно внутри отчаянно забило крылышками потревоженное насекомое. Томпсон знал это ощущение – предчувствие неприятных событий.

3

Комната на третьем этаже была простая и удобная. Односпальная кровать, письменный стол, небольшой платяной шкаф. Над кроватью картина – цветочный ковёр.

Сара наблюдала за реакцией.

– Отнеситесь к этому, как к небольшому приключению, – сказала она, когда, наглядевшись на обстановку, Джеффри Томпсон повернулся к ней.

– Знаете, я только что понял: моя жизнь отныне делится на два этапа. Всё, что было до этого утра, и то, что ещё не наступило. Я имею в виду смерть. Я как будто застрял где-то в пустоте.

Сара позвала жестом к окну. Подойдя, Томпсон увидел место, где простоял всё утро.

– Как видите, утёс у вас никто не забирает. Можете смотреть каждый день и представлять, как вы прыгаете.

Она произнесла это уверенно, без издёвки и цинизма.

– Мы постараемся заполнить вашу пустоту, если будем делать это сообща.

Её живой непритворный голос действовал лучше любого лекарства, подумалось Томпсону.

Он сказал:

– У вас такое простое видение мира, мисс Холлис…

– Зовите меня Сарой.

– Вы ничего не усложняете. Ни себе, ни другим. Люди, должно быть, к вам тянутся, – Томпсон вздохнул. – Не понимаю как, но вы меня убедили.

И через некоторую паузу добавил:

– Но я оставляю за собой право поменять решение.

4

– Я представлю вам остальных. С Урсулой вы уже познакомились.

– Где она сейчас?

– На чердаке. Пока кризис не минует.

– С ней всё в порядке?

– Иначе и быть не может, – с лёгкостью в голосе ответила Сара.

Она провела Томпсона через гостиную в распахнутые двери оранжереи из цветного стекла. Полы в этой просторной вытянутой комнате были выложены большими мраморными квадратами. Тут и там стояли кадки с пальмами, с потолков свисали подвешенные на крючках горшки с растениями. Густая зелень мирта и китайской розы выплёскивалась из них каскадами.

Витражные окна выходили на юг и на запад. Мебель составляли два круглых кованых столика, плетёные кресла – их спинки напоминали раскрытые павлиньи хвосты – и шкафчик у одной из стенок.

У окна, что глядело на юг, стояла наполненная до краёв ванна, из которой торчала голова старика, седая, белая как снег. Рядом на табурете лежала газета с «Латинским квадратом» по центру страницы.

Томпсон подумал, как сильно пожилой мужчина похож на пегую лошадь. Бледно-коричневые болезненные пятна покрывали исхудалое, изборождённое морщинами лицо и голову вплоть до лысой макушки. Брови, виски, борода и волосы из носа неопрятно лохматились во все стороны.